О хаосе названий, царившем в начальный период существования петровского флота, известный историк адмирал А. С. Шишков писал: «Во всех известных мне записках не показано точного числа кораблей, находившихся сие время в Воронеже, а заключают о числе оных по именам, тогда упомянутым; но сии имена подают некоторое сомнение, поскольку многие русские из них суть точный перевод с голландских имен, как например: «Оут-Адлер» - «Старый орел»; «Оут-Екедбом» - «Старый дуб»; «Шлафлеу» - «Спящий лев»; «Деген» - «Шпага» и пр.
Итак, может статься, было тогда обыкновение каждый корабль называть голландским именем с приложением к нему российского перевода; а может и то быть, что прежние корабли называемы были голландскими именами, а когда потом число умножилось, тогда новостроящимся кораблям начали давать российские имена однознаменательные с прежними голландскими. Хотя последнее мне кажется вероятнее, однако же, не имея о сем достаточного сведения, предоставляю сие на суд читателю» [15].
И еще одна характерная черта имен петровских судов раннего периода - часто название было заимствовано из иностранных источников, звучало на чужом языке, нередко и писалось (и не только в документах) на чужом языке. Для большинства русских дворян, строителей судов и моряков эти названия были непонятны, чужеродны. По-видимому, с этим и связана бессистемность, хаотичность и трудная «приживаемость» первых названий.
Наблюдались и прямые внедрения иностранных названий, связанные с покупкой судов за границей или с подаренными судами. Например, в ноябре 1697 г. Петр I получил письмо от адмирала лорда Кармартена, который просил от имени английского короля Вильгельма принять незадолго перед тем построенную по чертежу Кармартена 20-пушечную яхту «Transport-Royal», отличавшуюся своими превосходными качествами перед всем английским флотом [9]. Яхта весной следующего года была приведена в Архангельск и дала впоследствии свое название другим яхтам, построенным уже в России. Так, в русском военном флоте появились яхты с английским названием «Транспорт-роял» («Королевский транспорт», или «Монарший транспорт»).
Подытоживая начальную деятельность Петра I по наименованию кораблей, отметим, что, несмотря на общую хаотичность и бессистемность названий, все же начинали пробиваться первые, пусть еще неясные стремления упорядочить этот процесс: появились группы названий, ранги имен и некоторые зачатки системы; некоторым судам давались названия, отвечающие их размерам, боевому значению, назначению, типу и т. д. Но это были лишь отдельные, частные случаи.
