Во-вторых, Джованни Аньелли поддерживал на протяжении всей жизни дружеские отношения с Генри Фордом. «Форд» так же, как и «Фиат», хотя и в меньшей степени, являлся семейной компанией. Наследники Генри Форда продолжали поддерживать связи с семьёй Аньелли. «Форд» не рассматривал Латинскую Америку как сколько-нибудь перспективный рынок. Он делал американские машины для Америки — большие и дорогие. При этом у «Форда» были свои мощные связи и в дипломатической, и в военной, и в разведывательной элитах Америки. Соответственно, Печчеи в своей деятельности в Аргентине, а в последующем и в других странах Латинской Америки постоянно чувствовал за собой спину не только «Фиата», Италии и папского престола, но и Америки, включая не только корпорации, но и разведку, и дипкорпус. Этому в значительной степени способствовала семья Даллесов и корпорация «Форд».
Наконец, есть ещё одно весьма деликатное обстоятельство, которое напрочь игнорируется всеми книгами, посвящёнными истории «Фиата», включая его деятельность в Латинской Америке. Естественно, оно полностью отсутствует в книгах Печчеи, а также в работах его биографов и друзей, как например, Д. Гвишиани. Речь идёт вот о чём. В качестве плацдарма была выбрана именно Аргентина. Этот выбор был обусловлен ещё и тем, что здесь третьей по численности национальной диаспорой были немцы. В связи с этим Аргентина стала одним из основных центров переброски финансовых средств и эвакуации научно-технического, военного и интеллектуального потенциала нацистской Германии. Наиболее полная информация на этот счёт содержится в книге Дж. Фаррелла «Нацистский интернационал»[28].
Не будет преувеличением сказать, что в 1940-1950-е годы ни один крупный проект в Аргентине не мог быть реализован без негласной поддержки нацистов, создавших целые колонии на территории страны. И без того немалое влияние беглых нацистов, ставших добропорядочными городскими буржуа и латифундистами, превратилось в преобладающее с приходом к власти в 1948 г. Хуана Доминго Перона. Вновь избранный президент, который пробыл у власти на протяжении всего срока пребывания А. Печчеи в Аргентине, не скрывал своих пронацистских симпатий. Более того, его доктрина — хустиализм — являлась не чем иным, как калькой с корпоративного государства Муссолини. В этом смысле можно говорить об иронии деловой карьеры Печчеи. Убежденный антифашист и борец с Муссолини выбрал для своей деятельности страну, в которой на протяжении всего времени его работы правил человек, старавшийся реализовать доктрину Муссолини, может быть в более популистском варианте, на латиноамериканской почве.
