Если хоть раз за своим окном вместо привычного вида я обнаружил бы совершенно новые окрестности, с вещами, людьми и животными, ведущими себя так, как они никогда не вели себя прежде, то, по всей вероятности, я выразил бы это такими словами: «Я сошел с ума»; но это было бы лишь выражением того, что я отказываюсь что-либо понимать. Нечто подобное могло бы случиться со мной и в математике. Мне могло бы, например, так показаться, если бы из раза в раз я продолжал совершать ошибки в расчетах, так что никакое решение не казалось бы мне надежным.
Однако главное для меня состоит в том, что между таким состоянием и нормальным состоянием нет четкой границы. [Заметка на полях: Связано с понятием ‘знания’.]
394. Что значит заблуждаться в том, что у него имеется душа, сознание? А что означало бы такое заблуждение относительно себя самого? Что это значит, сказать: «Я без сознания»? – Разве я не знаю, что во мне есть сознание? – То есть я знаю это, и высказывание, что это так, бесцельно?
И как странно, что в таких вещах можно научиться достигать взаимопонимания с людьми!
395. Человек может притворяться, что он без сознания; а притворяться, что он в сознании?
396. Как бы это выглядело, если бы кто-то со всей серьезностью сказал мне, что (действительно) не знает, спит он или бодрствует? –
Возможна ли следующая ситуация: некто говорит «Я полагаю, что сейчас сплю»; и в самом деле он вскоре просыпается, вспоминает то свое высказывание во сне и говорит «Значит, я был прав!» – Из этой истории явствует только одно: кому-то приснилось, будто он говорил, что спит.
Представь, что человек, находящийся без сознания (к примеру, под наркозом), говорит «Я в сознании» – скажем ли мы «Ну, ему лучше знать»?
А когда во сне кто-то произносит «Я сплю», – скажем ли мы «И он совершенно прав»?
Говорит ли человек неправду, когда сообщает мне: «Я без сознания»? (И – правду, когда он говорит это в бессознательном состоянии? И что это, правда или неправда, когда попугай кричит «Я не понимаю ни слова!» или граммофон исторгает фразу «Я лишь машина»?)
397. Представь, я предаюсь грезам и говорю: «Я просто фантазирую». Будет ли это предложение истинным? Положим, я записываю такую фантазию или рассказ, воображаемый диалог, и одна из моих реплик в этом воображаемом диалоге: «Я фантазирую», – но, когда я пишу это, откуда видно, что эти слова являются словами из фантазии, и что я сам не возник из фантазии?
А разве такого не может быть: некто спит и видит сон, потом, так сказать, выйдя из сновидения, но продолжая спать, говорит «Мне снится сон». Вполне представимо, что такая языковая игра существует.
