.
Таким образом, духовно-учебная деятельность, ставшая главной для большей части выпускников академий, не было организована на должном уровне. Преподаватели не были подготовлены ни с педагогической, ни со специальной стороны, отсутствовала методика. Запас знаний ограничивался общеакадемическим минимумом, который, ввиду многопредметности, был поверхностным. В результате выпускники академий не смогли в своей педагогической деятельности реализовать в полной степени идеи реформы 1814 г. и преодолеть формально-схоластические традиции дореформенной духовной школы.
Непростым было и положение членов профессорско-преподавательских корпораций духовных академий. Устав 1809–1814 гг. составил академические корпорации из профессоров и бакалавров, последние должны были готовить студентов, разрабатывать и читать, по поручению и под руководством своего профессора, лекции по определенным разделам науки[220]. Но увеличение числа предметов сделало бакалавров самостоятельными преподавателями, читающими лекции и полностью отвечающими за свой предмет, без права на «стажерский» период. Преподаватели академий должны были совмещать научную и преподавательскую деятельность, поэтому и в подготовке смены профессорскому составу необходимо было совместить научную подготовку и практический преподавательский опыт. Но Устав 1809–1814 гг., пытаясь решить эту задачу учреждением бакалаврских должностей, не смог отстоять реализацию идеи. Вопрос о соответствии ученой степени и кафедры не вставал: выпускники, оставляемые при академиях до 1869 г., были всегда магистры, докторской же степени для профессуры Устав не требовал; продвижение на профессорскую кафедру определялось штатными профессорскими кафедрами.
Бакалавров назначали на вакантные кафедры, без учета склонностей или темы выпускного сочинения: выпускник считался универсалом во всех предметах академического курса, научные и педагогические тонкости он познавал на опыте. Лучшие выпускники академий, талантливые, усердные и обладающие определенными знаниями, вели учебное дело, но ждать хороших курсов лекций и научных результатов было трудно. Бакалавров часто переводили с одного предмета на другой, иногда весьма далекий от читаемого ранее, приходилось вновь привлекать студенческие энциклопедические познания. В 1840-50-е гг., при увеличении числа предметов, прежнем штатном составе и совмещении двух-трех предметов в лице одного преподавателя, уровень преподавания упал. Процесс развития и светских, и богословских наук к середине XIX в. делал эту систему маложизненной. Ревизоры академий, начиная с конца 1850-х гг., отмечали примитивность конспектов академических лекций, их сходство с семинарскими
