.
Главной наградой за годы отличной службы стала престижная должность асессора в Волынской палате государственных имуществ.
Получив её, Амалицкий перебрался из Минска обратно в Могилёв и купил двухэтажный каменный дом в центре города.
С утра до вечера он пропадал на службе, рассматривая прошения «однодворцев и граждан». В 1845 году он получил право на потомственное дворянство, после этого к нему следовало обращаться со словами «Ваше высокоблагородие Прохор Герасимович».
Накануне сорокалетия Амалицкий решил обзавестись семьёй. Невесту выбрал в родном Мстиславле – Елизавету из хорошей, но бедной семьи Полубинских. Приданого за ней не числилось, зато она умела читать и писать, а её родословная была пышной, как розовый куст.
Полубинские вели род от сенатора Палемона, который в незапамятные времена бежал из Рима от своего родственника, императора Нерона. По легенде, Палемон бежал долго и остановился только в диких славянских лесах. Здесь он пустил крепкие корни; со временем его потомки расселились по всей Украине, Польше и Литве. На многих кладбищах здесь возвышались кресты и плиты с фамилией Полубинских: некоторые надписаны на польском, другие на русском, самые старые на латыни.
Когда-то род славился военными. Один Полубинский бился с татарами хана Мамая в ополчении Дмитрия Донского[16]. Другой служил польскому королю и воевал с Иваном Грозным: царь в письмах обзывал его дудкой и пищалкой[17].
К XVIII веку род захирел и обеднел. Родственники Елизаветы мало напоминали воинственных предков: её отец был купцом, братья пошли по военной части, но службу несли в канцеляриях, а не в казармах.
На следующий день после свадьбы случилась беда: скончалась мать Амалицкого[18]. Вместо праздничного застолья молодожёнам пришлось хлопотать о похоронах, а затем Амалицкий увёз жену в Житомир. Через год у них родился, но вскоре умер первенец Василий. Спустя год, в 1849-м, родился второй сын. Священник крестил его под латинским именем Антоний, но всю жизнь его звали Антоном.
В тот же год отца семейства произвели в очередной чин – надворного советника, а затем случилась неприятность, положившая конец его карьере.
В одном казённом имении некий ротный капитан срубил две сосны на «починку экономической мельницы». Формального разрешения в Палате государственных имуществ он не спросил. Когда нарушение обнаружилось, на капитана наложили крупный штраф – 9 рублей 30 копеек. Платить он отказался и заявил, что срубить деревья ему разрешил лично Амалицкий.
