.
Лекции, экскурсии, обустройство кабинета занимали всё время, на науку его совершенно не оставалось. «Ты говоришь о двигании науки, а я всё не нахожу времени на занятия», – писал Амалицкий Левинсон-Лессингу[146].
Заодно жаловался на дороговизну и атмосферу Варшавы: «Жить в Варшаве страшно дорого, не знаю, как управимся. Анюта бьётся из сил, таскается по жидовским конурам, закупая мебель, в магазинах о покупке и думать нельзя, раза в 3 дороже петербургских».
И ещё Амалицкий удивлялся сильному разрыву между поляками и русскими. «Русское общество живёт совершенно отдельно от польского… К русским со стороны поляков полнейшая неприязнь. Поляки сходятся только с теми, кто совершенно ополячивается», – рассказывал он[147]. Даже служанка не разговаривала с ним по-русски, хотя прекрасно понимала язык.
Больше всего его поразил контраст внешнего блеска и внутренних неудобств Варшавы. «Снаружи шик, а внутри пшик», – писал он[148] и рассказывал, что живёт в прекрасном доме с мраморной лестницей, лепными украшениями «внутри и вне», зато ватерклозет, как везде в городе, не в квартире, а в сарае во дворе.
Амалицкие снимали трёхкомнатную квартиру на пятом этаже, и, надо полагать, ходить во двор им было не слишком удобно, тем более что аренда обходилась дорого: 47 рублей в месяц.
«В Варшаве много блеску, шику, но уютности нет, ходят в бархате сверху и без рубашки на теле», – бранился Амалицкий[149], но остался здесь почти на всю жизнь.
«Не следует отчаиваться, авось всё будет благополучно. Я всё-таки благословляю судьбу за то, что она мне дала любимое дело», – писал он[150].
Межконтинентальные моллюски
Среди животных пермского периода особое место занимали двустворчатые моллюски, которых во времена Амалицкого объединяли в огромную вымершую группу антракозий (Anthracosia). Их представители во множестве населяли древние водоёмы. Они были небольшими, обычно с грецкий орех, хотя некоторые вырастали до размеров ладони.
На первый взгляд все антракозии одинаковые, даже геологи называли их невзрачной и однообразной группой[151]. Только специалист мог разглядеть отличия: у одних раковин зубчик на замке гладкий, у других – зазубренный, у одних бороздки чуть тоньше, у других чуть толще.
Остатки антракозий находили по всей планете в слоях девонского, каменноугольного и пермского периодов: в Северной Америке, Африке, Западной Европе, России. Единого мнения об их образе жизни не было. Кто-то полагал, что антракозии обитали в морях, другие считали их пресноводными; один палеонтолог не исключал, что антракозии вовсе были наземными
