Амалицкий прочёл заготовленную речь, затем выступили официальные оппоненты. Их было двое: Иностранцев и Докучаев. Работу своего ученика они оценили высоко и признали его монографию важным вкладом в науку. По их словам, она заслуживает большого внимания и заполняет «некоторые частные пробелы в науке»[120]. Ради приличия они указали на некоторые «не важные недостатки, преимущественно со стороны внешней»[121], которые объяснили «спешностью работы»: Амалицкий торопился представить результаты в нижегородское земство.
«После непродолжительных прений совет естественного факультета удостоил г. Амалицкого искомой им учёной степени»[122].
В заметках по поводу защиты газеты правильно напечатали фамилию Амалицкого, и только «Новое Время» опять ошиблось, перепутав инициалы и назвав Владимира Прохоровича «В. А. Амалицким».
Защиту отметили на широкую ногу. Судя по воспоминаниям Андрусова, любое событие у геологов кончалось отчаянным застольем. Андрусов даже счёл нужным предупредить читателя, что не был совсем уж горьким пьяницей, как можно подумать по его мемуарам.
На торжество пригласили приятеля Иностранцева – знаменитого художника Ивана Ивановича Шишкина. Иностранцев познакомился с ним на острове Валаам на Ладожском озере, где изучал геологию. Они жили в одном монастыре, причём Шишкин расплачивался за комнату рисунками, и вся гостиная монастыря была увешана его этюдами.
Шишкину очень нравились геологи, он неизменно над ними подтрунивал, особенно над Андрусовым, которого за бороду и насупленный вид называл архиереем. Однажды Шишкин пришёл на доклад Андрусова о распределении осадков Атлантического океана. Дальтоник Андрусов нарисовал карту дна цветными карандашами. Рисунок привёл Шишкина в восторг. Он говорил, что это не карта, а настоящий персидский ковер[123].
Шишкин любил в шутку болтать «по-фински» – набором ничего не значащих слов, напоминающих финский язык. Такую «чухонскую речь» он произнёс в качестве тоста для новоиспечённого магистра Амалицкого[124].
Весной Амалицкий уплатил университету девять рублей за изготовление диплома магистра минералогии и геогнозии[125]. Диплом давал право на новый чин – титулярного советника.
Амалицкого утвердили в нём в июле 1888 года. На мундир он повесил петлицы с эмблемой Министерства просвещения.
В сентябре 1889 года тридцатилетний Амалицкий начал читать первые лекции в ранге приват-доцента. Они шли раз в неделю и поначалу не задались. Как писал почвовед Пётр Андреевич Земятченский, на вступительной лекции Амалицкий выступил плохо: «По крайней мере, принципалы так говорят; по языку она, действительно, из рук вон плоха, хотя предмет, выбранный для чтения, весьма интересный – „Агрономическая геология“»
