В 1884 году Докучаев вновь увеличил число помощников, которых прозвал «почвенниками». Амалицкий тоже отправился в Нижегородскую губернию, но теперь его задачи отличались от задач остальных участников: он проводил уже не почвенную съёмку, а полноценное изучение пермских отложений. Кроме рухляков он занялся исследованием подстилающих морских известняков.
Работу он проводил на средства Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей, хотя формально трудился в интересах земства.
Пермские породы выходили на поверхность во всех без исключения уездах губернии. Амалицкий ездил изучать их три года подряд. Он облазил десятки обрывов, пещер и штолен, осмотрел обнажения в овраге Лубочный Враг, на реке Вонючке и у деревни Погибелка, собрал десятки килограммов горных пород и окаменелостей.
Составлять коллекцию помогали другие участники экспедиции. Вернадский передал Амалицкому кость ящера и чешýи рыб из рухляков у Нижнего Новгорода[103]. Левинсон-Лессинг отдал небольшой позвонок ящера из Васильсурского уезда[104].
За три года у Амалицкого скопилось множество материалов и наблюдений. Разобраться в них оказалось непросто. Пермские слои зачастую выглядели совершенно перепутанными: они были «то горизонтально напластованы, то выведены из этого положения и сильно возмущены: иногда волнисто изогнуты» и «даже поставлены на голову»[105].
По итогам исследований Амалицкий разделил их на две части: известняки и лежащие на них рухляки («породы с песчаным характером»). Он сопоставил десятки разрезов, проследил изменения слоёв и по итогам работы нарисовал целую картину гибели пермского моря. По его словам, вначале море было открытым и глубоким, в нём отлагались слои известняков с остатками глубоководных брахиопод и фузулин. Постепенно море мелело, фауна менялась. Исчезли обитатели глубин, уменьшилось число брахиопод, вместо них появились раковины мелководных моллюсков, в том числе брюхоногих. Шли века, море продолжало высыхать, берег приблизился. Вместо известняков дно стали устилать пёстрые рухляки, переполненные остатками двустворчатых.
В рухляках сохранились разнообразные свидетельства близкой суши: кости ящеров в большом количестве, но плохой сохранности, стволы деревьев, «от которых сохранилась одна лишь кора», скопления окатанной гальки величиной с орех и даже отпечатки капель дождя, который случился много миллионов лет назад[106].
Личная раковина Иностранцева
Профессор Иностранцев называл геологический кабинет Петербургского университета своей личной раковиной, куда он может спрятаться, «как улитка», от неприятностей и «внешней жизни»
