Кто знает, не освободился ли бы бригадир Наполеоновской армии Жерар при иных, проникнутых коллективизмом условиях от своего бахвальства и страсти к самовыдвижению, и не вышел ли бы из него храбрый, честный и активный краском?
Это гадательно, скажет читатель. Но дух «прекрасной игры», дух честной, прямой и открытой борьбы, рыцарем которой является Жерар, не вызывает ли в нас представления об отдаленном сходстве его с теми людьми, которые выковываются у нас в нашей пролетарской Красной армии?
Зато уж вовсе не гадательна судьба буржуазного писателя Конан-Дойля. Он в действительности прошел путь, обратный тому, который намечается для его создания. До конца сопутствуя английской буржуазии, мировая гегемония которой закатывается и которой осталось искать утешение только в молитвеннике да бессильной злобе на нашу страну, Конан-Дойль ищет утешения… в спиритизме. Последний его роман «Земля туманов», выпущенный им в 1926 г., говорит о том, что «прекрасная игра» уже не по зубам этому писателю, дряхлеющему вместе со своим классом, и в удел ему остается только манная кашка домашнего мистицизма.
Д. Горбов
I. НЕОБЫЧАЙНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ В ЗАМКЕ МРАКА
Вы очень хорошо поступаете, друзья мои, обращаясь со мною почтительно. Перед вами не только старый офицер, перед вами — обломок истории. Я — последний из тех замечательных людей, слава которых гремела во всем мире. Эти люди, еще не выйдя из юношества, превращались в ветеранов. С саблей они знакомились раньше, чем с бритвой; они сражались сотни раз и никогда не показывали врагу тыла.
Двадцать лет мы учили Европу воевать и, наконец, она выучилась. Но и тогда она не могла нас победить: великая армия погибла не от штыка, а от погоды. Мы побывали везде: в Берлине, Неаполе, Вене, Мадриде, Лиссабоне, Москве.
К концу войн я был командиром бригады и имел все основания надеяться, что меня сделают генералом дивизии. Но я не очень жалел о том, что моя надежда не осуществилась, и вот почему.
Генерал — в постоянных заботах: ему только и приходится думать, что о рекрутах, ремонте, корме, провизии, квартирах и тому подобных предметах. Ему некогда дохнуть даже в мирное время. Другое дело, молодой поручик или капитан. Тяжестей на него никаких не взваливают. Кроме эполет у него на плечах ничего нет. Молодой офицер ходит, беззаботно звякая шпорами и лихо заломив шапку набекрень. Он пьет вино, целует хорошеньких девушек и наслаждается жизнью. Но молод, жизнь его полна приключений и воспоминаний об этих приключениях окрашивают в розовый цвет всю его жизнь.
