«После этого военные смогут установить исламскую власть… и заявить о джихаде против всего остального мира».
Одна из многих ролей Рашада состояла в том, чтобы отвечать на письма с вопросами членов движения относительно тонкостей доктрины «Хизб», связываясь со слышимым, но невидимым руководством для получения канонических ответов. К этому времени он прочитал достаточно религиозных комментариев и понимал, что некоторые из ответов лидеров были попросту ошибочными. Когда один участник спросил, почему Пророк не принуждал всех своих последователей выполнять его заветы, руководство ответило, что ни один богослов не позволял ни одному мусульманину следовать примеру Пророка в этом отношении. Рашад понимал, что это неправда и сами руководители это знали. Многие религиозные деятели считали допустимым не заставлять людей следовать всем правилам. Руководители просто пользовались в своих интересах невежеством последователей для создания системы, в которой у них было бы больше власти. И чем лучше Рашад разбирался в исламских идеях и истории, тем сильнее он понимал, что многое в учении «Хизб» было фактически неточным. В истории никогда не было «золотого времени» халифата под властью единого правителя: было множество небольших и частных союзов между исламскими юрисдикциями, но не существовало изначального халифата, который можно было бы восстановить.
Постепенно с глаз Рашада спадала пелена. Через восемь лет Рашад заметил, насколько далек «Хизб» от исполнения своих обещаний. Руководство рассылало письма, утверждавшие, что в исламских странах вот-вот произойдут перевороты, но было очевидно, что ничего подобного не случится. Кроме того, серьезную проблему составлял вопрос насилия.
«Хизб» заявлял, что выступает против насильственных действий. Однако он и не осуждал такие действия, совершенные кем-то еще при определенных условиях. Официально «Хизб» выступил против атак 11 сентября, но лишь по техническим причинам: самолеты, принадлежали частным владельцам; если бы они были израильскими, дело приобрело бы совсем иной оборот, ведь Израиль считался государством-оккупантом. С точки зрения Рашада, эти противоречия были абсурдными.
Он начал спорить с руководством, ставя под сомнение основные постулаты движения. Постепенно он отказался от идеи о том, что быть одновременно мусульманином и англичанином невозможно, и от того, что он может обрести полноту жизни лишь в исламском государстве. Он осознал, что может быть одновременно мусульманином и уроженцем Йоркшира, британцем и азиатом. Он понял, что может бороться как за права палестинцев в секторе Газа, так и против антисемитизма в Европе.
