- Не думай, что это решение далось мне легко, - заметил Герцог.
- А разве нет?! – Амброус уставился на отца, и чародейка увидела в его глазах слезы, - Ну-ка, ответь. Почему тебе это не далось легко?! Ты готов был потерять столь полезный ИНСТРУМЕНТ?!!
- Не говори глупостей, Амброус, - поморщился Леандр, - Ты мой сын, и я тебя люблю.
- Хватит лгать, отец! – всплеснул руками маркиз, - ХВАТИТ ЛГАТЬ!!!
Голос мужчины эхом отдавался от стен Убежища. Страшно было видеть, как это вечно спокойный и исполненный достоинства аристократ начинает так орать.
Но вмешаться Лана не смела.
- Ты никогда не любил нас! – продолжал маркиз, но уже чуть спокойнее, - Ни меня, ни маму. Мы были для тебя инструментами, а не людьми.
- Я любил вас, - упрямо повторил Герцог, - Так, как умел.
- Ах, как умел?! – снова начал заводиться Амброус, - Ты заврался, отец! Или, может, ты думал, что мы не знали о твоей иллирийской сучке?!
- Не смей говорить так о ней!
Леандр лишь слегка повысил голос. Но пугало это куда сильнее, чем все крики Амброуса.
- Не говорить?! – возмутился маркиз, - Ты предал нас! Не тогда, когда бросил в ту мясорубку. Не тогда, когда переспал с той пряхой. Не тогда, когда стал выплачивать содержание своему ублюдку. А тогда, когда дал ей кое-что поценнее, чем твое семя или твои деньги. То, чего нам ты дать не мог.
Грозный Герцог Идаволльский, властитель одной из крупнейших держав Полуострова, казался сломленным и поникшим.
- Да, я влюбился в неё, - признал он, - В Ванессу Реммен. Я помню ее имя до сих пор. И твоего брата я узнал сразу, как увидел, хоть он и не подозревает об этом. Это было моей ошибкой, - ошибкой, которую я осознал. И я вернулся. К своей стране… и к вам.
- К своей стране и к нам, - повторил Амброус, - Ты заметил, нет? Мы с мамой всегда были на втором месте. Всегда… На втором…
Он резко замолчал и опустил голову. Маркиз плакал почти беззвучно. Лицо его скрывалось под длинными светлыми волосами, и лишь по вздрагивающим плечам можно было прочитать раздиравшие его эмоции.
Прочитал их и Леандр. Поднявшись с кресла, Герцог подошел ближе к сыну.
- Наверное, я очень плохой отец. Раз оба сына считают меня предателем. Наверное… Наверное, это были величайшие мои ошибки. И с Килианом… И с тобой.
В тот момент Лана даже не обратила внимания на разгадку вопроса, которым она задавалась с памятного разговора в Гмундне. Все ее внимание было сосредоточено на этой семейной сцене. На вскрытии старых ран души, давно уже гнивших и отравлявших обоих изнутри.
