Но их место занимали новые и новые. Всем хорошо было оружие Дозакатных, но патроны оно тратило слишком быстро. И когда стрелки начали прерываться на перезарядку, поток людей выплеснулся на стены.
Тэрл не видел, как это происходило у остальных. Для него все началось с резкого удара саблей сверху. Не столько даже увидев его, сколько почуяв инстинктивно, воин закрылся прикладом винтовки. Ответом черному стал резкий толчок плечом, отправивший его в короткий полет со стены. Но разумеется, место одного солдата тут же занял другой. Черные шли на смерть с уверенностью истинных фанатиков, и гвардейцу волей-неволей пришлось взяться за нож. В тесном строю короткий клинок был эффективнее, чем верный полуторник.
Трех человек он убил, прежде чем стрелок за его спиной смог перезарядиться. Короткая очередь из винтовки дала ему долгожданную передышку. Снова выстрелы. И некому отдать пушечному мясу приказ переждать, чтобы усилить натиск, когда стрелки снова уйдут на перезарядку: командиры противника явно держались подальше от этой мясорубки.
А затем туман вдруг исчез. Даже не так: как будто что-то рассекло его, распороло, как ткань, создавая стремительно расширяющуюся прореху. Тэрл совсем не удивился, обнаружив, что центр прорехи находится где-то над полевым госпиталем, где он расположил чародейку.
«Молодец, девочка», - мысленно похвалил он.
Но времени на отвлеченные рассуждения не оставалось. Оглядевшись, командир оценил ущерб. По центру и на правом фланге его люди держались вполне уверенно. А вот на левом их ряды дрогнули, и черным удалось прорваться на стену.
Не переставая стрелять, Тэрл вынул из-за пояса боевой рог и протрубил условный сигнал из двух частей. Первая «адресовала» его первому и второму отрядам резерва. Вторая – указывала сегмент стены, на котором требовалась помощь. Нельзя было дать противнику закрепиться.
А еще несколько секунд спустя заговорили пушки. Картечные залпы обрушились на подступавшую пехоту, словно порыв пустынного ветра, и на стенах сразу же стало легче дышать. За картечью последовали ядра; Бофор был мастером своего дела, и две из шести осадных башен сложились внутрь себя, погребя под обломками засевшие в них штурмовые команды.
Против воли Тэрл почувствовал определенное уважение к солдатам Халифата. Иные давно обратились бы в бегство. Но то ли фанатизм слишком ярко горел в их сердцах, то ли просто своих хозяев-колдунов они боялись больше, чем смерти в бою. Армия продолжала наступать, теряя сотни и тысячи людей.
