— Не бросай меня… — кажется, её нельзя оставлять одну…
— Почему я должен тебя бросить?
— Раньше я была нужна Командующему Икари для того, чтобы исполнить его план. Теперь я бесполезна, ведь его план рухнул, а больше я ни на что не пригодна.
— Ты нужна мне не для того, чтобы исполнять чей-то план: мне просто приятно рядом с тобой. Мне хорошо с тобой, и это единственная причина, по которой я хочу видеть тебя рядом с собой.
— Я бесплодна и не обладаю навыками готовки, не умею поддерживать порядок, а потому буду для тебя плохой женой.
— И что с того? Ты думаешь, что мне нужны от тебя дети и кухня? Готовить я и сам умею, а дети не приносят счастья: благодарности от них не дождешься, и единственное, что они тебе принесут это недосып и траты. Вообще, задумываться о будущем рановато: идёт война, и мы можем погибнуть в любую минуту. Ты нужна мне, потому что ты заняла место в моём сердце. Я ощущаю себя нужным, заботясь о ком-то, и ради этого я живу. — ложусь рядом с девушкой и слегка приобнимаю её, стараясь не потревожить раны на руках. — Ты спасла мне жизнь, сама чуть не умерла, отдавая мне кровь, потом ещё и заботилась о моей бессознательной тушке в больнице. Ты думаешь, что всё потеряно? Серьёзно?
— Я изучала людей, и твои требования к спутнице жизни кардинально отличаются от общепринятых. В твоём прошлом мире это было нормальным?
— Нет, там это было ещё большим отклонением от нормы. Я люблю тебя.
В Японии не принято открыто говорить о своих чувствах и прямо отвечать на вопросы. Аянами, услышав эти слова, замерла на несколько секунд, смотря в никуда. Девушка погрузилась в свои мысли, наверняка обдумывая то, что я сказал. Разговор затих сам собой, а потому мне оставалось только нежиться в кровати под одеялом и наслаждаться заслуженным отдыхом. Те, кто всю жизнь провёл за компьютером и никогда не выкладывался на полную, не ощутят то блаженство, пропитывающее каждую клеточку твоего тела, когда ты просто лежишь и отдыхаешь после того, как переступил черту своих возможностей. Я почти ослеп и оглох без своих привычных способностей, наверное сейчас я даже муху своим щитом не удержу, но это того стоило. Впервые с тех пор, как я открыл глаза в поезде, я почувствовал себя в безопасности: Гендо в дурдоме, Аянами меня любит, Мисато хорошо пришили руку, а я выжил и не остался инвалидом. Открыв один глаз, я наблюдал за тем, как обнажённая синеволосая девочка обживалась в моей квартире. Пустой стол заселяли книги, гибкое белое тело периодически мелькало в полосках света, падающих из щелей тяжёлых черных штор, будто исполняя причудливый танец. Однако, кроме приятных действий, нужно совершать и полезные: чужая память не хранится долго, если её не превратить в свою. Поэтому нужно приступать к этой неприятной, но необходимой процедуре.
