От прочтения очередного варианта толкования пророчества Икари Гендо отвлек подрагивающий голос его секретарши:
— Командующий, к вам доктор Акаги Рицуко с докладом. Настаивает на срочной аудиенции. — миловидная девушка всегда слегка нервничала, когда ей было необходимо неожиданно нарушить покой шефа.
— Хорошо, сейчас я свободен, пусть войдет.
Получив согласие, учёная глубоко вдохнула и, подавляя улыбку, переступила порог лифта. Несколько секунд, и она уже в огромном мрачном кабинете. Разом накатившие воспоминания заставили Акаги вздрогнуть: она пережила множество неприятных минут в этих стенах и сейчас эти видения разом заполонили сознание, заставляя дрожать колени. Отогнав мрачные мысли привычным усилием воли, женщина уверенно шагнула из света лифта в полумрак помещения, сжимая папку сфабрикованных МАГИ отчётов и графиков, которые должны будут послужить ключом к свободе от кошмара, в который превратил её жизнь один безумец.
Изолятор NERV, камера Икари Синдзи.
Из медитации меня вырвал грубый окрик охранника: «Встать! Руки за голову, лицом к стене!» Скрипя зубами от боли в левой руке, выполняю приказ. Руки выворачивают и наручники защёлкиваются на запястьях. Несколько ударов по рёбрам скрючивают меня так, что я вижу только носки своих ботинок и едва могу дышать. В такой позе меня ведут в неизвестном направлении. Рана на руке болит, поясницу от неудобной позы начинает ломить, я периодически спотыкаюсь, но конвоиры тащат меня вперёд, не давая даже восстановить равновесие. Я едва понимал, где нахожусь, с каждым шагом все глубже погружаясь в эдакий болезненный транс. После очередного лифта яркий свет сменился полумраком и светящимися линиями на полу: кажется, мы пришли. Жаль, что я не вижу лица того, кто стал причиной всего этого безумия: сил после медитации у меня достаточно для того, чтобы отправить его к праотцам.
Ощущался Икари Гендо как кусок пустоты, а голос выражал вселенское презрение: «Вам смягчены условия содержания с одиночной камеры на домашний арест: вы переезжаете к вашему опекуну. Все перемещения вне места проживания только с моей санкции и в сопровождении конвоя. Перемещения внутри дома санкционирует доктор Акаги. Любые контакты с кем-либо без разрешения опекуна запрещены». После такой тирады в поле моего зрения появились ноги в лакированных туфельках, правый рукав рубашки расстёгивают ловкие пальцы; по оголенной коже прошлись ватой со спиртом, после чего последовала резкая боль и наручники сняли. Аккуратно разгибаюсь, скрипя зубами от боли в мышцах и стараясь не потревожить ноющие рёбра. Параллельно начинаю готовить свой разум к единственному удару, который, я надеюсь, сможет пробить его защиту.
