«Конечно мы не можем ожидать от кого-то ещё в Совете — или даже в Ордене! — смотреть на вещи таким образом», — сердито подумал Рейно. Имя Сэмила Уилсинна настойчиво всплыло в памяти, и адъютант едва успел напомнить себе, что сейчас не время морщиться. Не то чтобы Клинтан не согласился бы с нелюбезными мыслями своего подчинённого, когда дело касалось викария Сэмила. Однако если он решит, что выражение лица Рейно указывает на неодобрение архиепископом решения закрыть материковые порты для Черис, это может иметь печальные последствия.
— Что ж, — снова заговорил Клинтан, снова хватаясь за нить разговора, — как мы с тобой уже обсуждали, очень важно, чтобы Мать-Церковь передала истинную версию событий в руки верующих, прежде чем любая черисийская ложь сможет там укорениться. Я считаю, что в данном случае это может быть особенно важно.
— Конечно, Ваша Светлость. Как я могу помочь?
— Это заняло больше времени, чем я мог бы пожелать, — откровенно сказал ему Великий Инквизитор, — но Трайнейр и Дачарн только что согласовали текст прокламации, в которой говорится о том, что произошло, особенно в Фирейде, и о предоставлении статуса страстотерпца тем, кто был убит черисийцами. Он всё ещё слабее, чем мне бы хотелось. Например, он воздерживается от объявления Священной Войны. Я полагаю, что это заложило основу для окончательного заявления, но некоторые стороны всё ещё колеблются. Я думаю, что Дачарн действительно лелеет в себе веру — или, по крайней мере, надеется — что всё это можно как-то исправить. Но в глубине души, даже он должен знать, что ошибается. Это зашло слишком далеко. Инквизиция и Мать-Церковь просто не могут допустить, чтобы такой прямой вызов Божьей воле и Его плану в отношении человеческих душ остался безнаказанным. И наказание должно быть суровым, Уиллим. Достаточно суровым, чтобы помешать кому-либо даже подумать о том, чтобы когда-нибудь пойти по их стопам.
Рейно просто кивнул. В том, что только что сказал Клинтан, было очень мало нового… кроме подтверждения того, что прокламация, которую адъютант ожидал нескольких пятидневок, приближалась к завершению. С другой стороны, как бы Клинтан ни любил объяснять, вряд ли он пересказывал всю эту историю, не имея в уме определённой цели.
— Должен признаться, Уиллим, что сейчас больше всего мой ум терзает вовсе не открытое неповиновение этих проклятых черисийцев. О, очевидно, с этим придётся разобраться, но, по крайней мере, Кайлеб и Стейнейр были достаточно опрометчивы, чтобы выступить открыто. Они объявили о своей приверженности пагубным доктринам, которые Шань-вэй использует для раскола Матери-Церкви, отметили себя для правосудия Церкви и Божьего возмездия. Со временем, они тоже получат эту справедливость и это возмездие в полной мере.
