— Ваша Светлость, — пробормотал он, — я и сам, во многом, боялся того же.
— «Боялись», Ваше Величество? — переспросила Элана, и он кивнул, затем протянул левую руку. Нежный палец смахнул слёзы с её щеки, и он мягко, почти печально улыбнулся.
— Вы боялись, что ваша дочь попадёт в ловушку, — сказал он ей. — Вы боялись государственного брака без любви, основанного на холодном расчёте и честолюбии. Из того, что сказала мне Шарлиен, я полагаю, что вы поняли причины этого расчёта, поняли необходимость, стоящую за амбициями, но всё же вы боялись их. Так же, как и я. У меня были отчёты о вашей дочери, описания. Я знал её прошлое. Но я не знал её и боялся — очень боялся — что, если она примет моё предложение, я обрекаю нас обоих на необходимый, но лишённый любви союз. Что, подобно многим другим принцам и принцессам, королям и королевам, мы будем вынуждены пожертвовать наши собственные надежды на счастье на алтарь долга перед нашими коронами.
— Шарлиен изменила это во мне. Она изменила это, став тем, кого я мог бы любить, и тем, кто мог бы любить меня. Став такой же храброй, такой же тёплой и любящей, какой она была умной. Такой же сострадательной, как и прагматичной. Такой же нежной, насколько она могла быть безжалостной при необходимости. Я бы предложил ей этот брак, каким бы ни был её характер, и женился бы на ней со всей честью, даже если бы между нами не было никакой любви, точно так же, как она вышла бы за меня. Но Бог был добр к нам. Нам не нужно было делать этот выбор, потому что мы действительно любим друг друга. Я желаю, больше, чем я мог бы сказать, чтобы она была здесь, чтобы сказать вам это сама. Но она не может сделать этого сейчас. Бог, по Своей милости, может быть, и избавил нас от холодного, бесчувственного брака, но другие наши обязательства, другие наши обязанности остаются. И для Шарлиен было бы невозможно, как я знаю, мне нет нужды говорить вам, оставить эти обязанности невыполненными, а эти обязательства неудовлетворёнными. Вы — и барон Зелёной Горы — научили её этому, так же как мой отец научил меня, и никто из нас не будет недостоин наших учителей.
— Я знаю, — полушёпотом ответила Элана. — Я знаю, Ваше Величество, правда. И теперь я понимаю, что письма Шарли не говорили мне ничего, кроме простой правды, тогда как я боялся, что она отчаянно пытается предложить мне ложное утешение. Простите меня, Ваше Величество, но я наполовину подозревала — по крайней мере, боялась — что истинная причина, по которой она не сопровождала вас домой в Черайас, заключалась в том, что это был брак без любви, и вы боялись, что я пойму это, когда наконец увижу вас двоих вместе.
