Разумеется, внутри Храма холода не было. Несмотря на устремлённый ввысь свод его громадного купола, сюда не проникал ни малейший сквозняк. Сооружение, воздвигнутое самими архангелами на туманной заре Творения, поддерживало внутри себя идеальную температуру, и полностью игнорировало ущерб, что беспощадная непогода этого мира могла нанести его наружным стенам.
Помпезность личных покоев, отведённых членам Совета Викариев, выходила далеко за пределы мечтаний простых смертных, и некоторые из них были намного изысканнее других. Покои, выделенные Великому Инквизитору Жасперу Клинтану, были как раз таким случаем. Угловые апартаменты на пятом этаже Храма. Две стороны главной гостиной и столовой были стеклянными — дивными, неразрушимыми, почти полностью невидимыми окнами работы рук архангелов. Совершенно прозрачные изнутри, окна отражали солнечный свет снаружи, как зеркальные стены из тонко отполированного серебра, и были совершенно непроницаемы для тепла — или холода — которое проходило и струилось сквозь стёкла, сделанные смертными. Все картины и скульптуры, подобранные с изысканным вкусом ценителя, добавляли пышного роскошного благолепия интерьеру апартаментов, с его толстыми коврами, рассеянным, без явных источников, освещением и идеальной температурой.
Архиепископ Уиллим Рейно посещал личные комнаты Великого Инквизитора далеко не в первый раз. Рейно был архиепископом Цян-у в Империи Харчонг. Кроме того, он был Адъютантом ордена Шуляра, что делало его старшим административным офицером Клинтана в Управлении Инквизиции. В следствии этого, Рейно был посвящён в самые сокровенные мысли Клинтана больше, чем кто-либо другой, включая его коллег по «Группе Четырёх», однако у Великого инквизитора были глубины, в которые даже Рейно никогда не заглядывал. Бездны, которые архиепископ никогда не хотел бы увидеть.
— Входи, Уиллим… входи! — радушно сказал Клинтан, когда Храмовый гвардеец, всегда стоявший снаружи его комнаты, открыл для Рейно дверь.
— Благодарю Вас, Ваша Светлость, — пробормотал Рейно, проходя мимо стражника.
Клинтан протянул своё кольцо, и Рейно наклонился, чтобы поцеловать его, затем выпрямился и спрятал руки в объёмные рукава своей сутаны. Остатки поистине грандиозной трапезы были рассыпаны и разлиты по всей поверхности большого обеденного стола, и Рейно старательно делал вид, что не замечает, что сервировано было на две персоны. Большинство викариев проявляли как минимум толику благоразумия, когда дело доходило до развлечения своих любовниц в священных пределах Храма. Все знали, что такое случается, но были правила, которых нужно было придерживаться, и приличия, которые должны были быть соблюдены.
