Карельская тропка | страница 83
Дополнения тети Наташи:
«Брать багульничек надо весной — цветочки и верхние листики, подвешивать в тени, на вольном воздухе, а высохнет, держать надо в баночке с крышечкой, чтобы дух лечебный не вышел. Много не рви, до весны бы хватило, а с весны новый собирай: старый за зиму силу теряет».
Лично от себя могу добавить: пробовал я отвар багульника и в Москве. Сам травки в Карелии не запас, поленился, а аптечная трава что-то не легла мне на душу — то ли заготавливали ее не в срок, указанный старушкой, то ли хранили не в баночке с крышечкой и «лечебный дух из нее вышел». А может быть, багульнику в Москве не хватало еще и тети Наташи, которая только-только вернулась из весеннего леса и, сама узнав о моей болезни, протянула мне вместе с добрыми словами мягкие запашистые веточки с бледно-розовыми цветами…
ПОЖАР
Людей приезжих, временных, в наших местах определенно делили на дачников и туристов…
Дачником считался каждый, кто задерживался на острове в своей охоте за ягодами, грибами, рыбой, а то и просто в гостях больше чем на неделю. Ты мог прожить на острове и две-три недели, мог прожить с месяц, но все равно ты был дачником, человеком временным, а потому не своим. Меня тоже считали дачником до самой осени, а когда узналось, что я начал солить на зиму грибы и мочить бруснику, то звание мое изменили и теперь за глаза звали уже не дачником, а просто писателем.
Дачников население острова не боялось, потому что дачнику еще жить здесь и жить и он не допустит никакой пакости, чтобы не потерять дачу. Дачников учили, подправляли, людям деликатным и безвредным показывали лесные тропы, указывали богатые ягодой и грибом места. А вот к туристам у населения острова было несколько иное отношение.
Туристом здесь именовался каждый, кто появлялся на острове, в заливах, в окружающих лесах налетом и в короткий срок исчезал. Как звать-величать этих коротко приехавших люден, никто не знал, а потому, видимо, и считали всех, посетивших наши места в бродячей дороге, людьми чужими, ненадежными. И действительно, после каждого такого безымянного визита у нас что-нибудь да и происходило, что-нибудь да и оставляло недобрую память о туристах…
Справедливости ради надо сказать, что «памятные следы» оставляли после себя не только люди с рюкзаками за плечами, прибывшие в Карелию полюбоваться глубиной озер и чистотой северного неба. Нередко в наших пограничных водах появлялись и настоящие шаромыжники, для которых не существовало вообще никаких законов. Они тоже называли себя романтическими бродягами и умели объяснить под гитару, что приехали они только «за туманом, за туманом и за запахом тайги…».
