Почему собирались эти птички в такие большие стаи? Откуда взялось их так много и долго ли пробудут они в нашем лесу?
Синички, казалось, никуда особенно не торопились, но уже назавтра ни на знакомой полянке, где они вроде бы остановились на ночь, ни в стороне от озера, ни в других местах я не находил этих маленьких неторопливых птичек.
Ополовнички появлялись по осени у нашего озера только один раз, куда-то откочевывали, и до следующей осени этих изящных птичек, пушистых, с длинными хвостиками, я уже не встречал.
Вслед за ополовничками на краю леса обычно показывались стайки-семейки больших желтогрудых синиц. В холодные дни эти синицы наведывались к моему дому и дружной осенней стайкой обшаривали огород, забор, сараи и даже чердак дома. Но стоило чуть потеплеть, стоило вернуться хоть ненадолго лету, и синички с острова улетали до новых холодов.
Холода и тепло по осени менялись нечасто. И обычно всю осень до глубоких предзимних холодов стояло доброе, сухое тепло. Озеро, собрав за лето все отпущенное ему солнце, теперь грело, оберегало наш остров и прибрежный лес, где с утра до вечера верещали и гомонили около рябин птицы.
Меня всегда удивляло, с какой поспешностью обрушивались дрозды-рябинники на рябину. Казалось, что за этими птицами всегда кто-то гонится и мешает им собрать все ягоды с одного дерева. Накинувшись на богатые кисти, дрозды, не переставая трещать, торопливо рвали все попавшиеся на глаза ягоды, качали дерево, но, не собрав и малой части урожая, неслись куда-то дальше.
Когда рябинники куда-нибудь улетали, на рябинах нередко замечал я и других чудесных птиц — черных дроздов. В отличие от своих близких родственников черные дрозды были степенными и рассудительными птицами. На рябине они всегда появлялись по двое, по трое, не торопясь, собирали самые лучшие ягоды и никогда не неслись дальше, если им никто не мешал.
Судя по данным, какие приводятся в определителях птиц СССР, черному дрозду никак не полагалось встречаться на берегах нашего озера: для него эти места были якобы слишком холодными и неудобными для жизни. Официальная северная граница владений черного дрозда проходила гораздо южнее, но черные дрозды вопреки предписанным им правилам нередко навещали наше озеро еще в конце лета и задерживались у рябин иногда до самых снегов. На белом снегу, что лежал по скале, позади рябин, черных птиц было очень хорошо видно. И я не мог ошибиться.
До глубоких снегов держались около рябин дрозды-рябинники. Ушли на юг последние гусиные стаи, последний лебедь пролетел над нашим озером, а само озеро укрылось льдом теперь уже до самой весны. Но по берегам озера все еще горела под шапками холодного снега богатая, сладкая от мороза рябина, и около рябины так же не по-зимнему громко крутились дрозды-рябинники, а чуть в стороне от шумных дроздов неторопливо тянулись к красным ягодам красногрудые снегири.
