Часто встречал я по первому снегу следы выдр, что отправлялись с летней воды на зимние квартиры, где легче держать в морозы отдушины — выходы из воды на лед, но такого упорного зверя еще не доводилось видеть. Выдра, как будто всю жизнь жила среди камней, ловко и смело поднималась на скалу. След тянулся от одного упавшего дерева к другому, и по этим свалившимся с камней деревьям, как по мосткам, зверь шел все выше и выше.
Как ни старался я скрыть найденный след, почти тут же выскочил на него пес и полез вслед за выдрой по камням. Я снова отзывал разгорячившуюся собаку, снова ругал ее, потом взял на поводок и держал на месте. Когда по моим расчетам выдра уже миновала скалу и спустилась вниз к реке, мы двинулись за ней, карабкались по камням, осторожно сползали с мокрой скалы и по следу нашли то место у реки, куда шла упрямая выдра. Собаку у реки я наконец отпустил, она облазила весь берег, ничего не нашла и побежала впереди меня в сосны, в ельник, в светлые зимние березняки.
День клонился к концу, но беличьих следов так и не было. Не было нигде и поеди, ни сосновых, ни еловых чешуек, что роняет зверек на снег, шелуша в вершине дерева шишку…
Домой мы вернулись поздно, и помнились мне всю ночь чистая белизна первого снега, черные тетерева на березе, расклеванные снегирями красные ягоды на снегу, помнились и строчки-стежки мышиных следков, и выдра, и злополучные лоси, что весь день отвлекали собаку.
На следующее утро запогодило, шел слепой снег. Мы вымокли в лесу и вернулись ни с чем.
Хмарые, слепые погоды стояли долго, потом вдруг разъяснилось с вечера, в ночь высыпали большие близкие звезды, а утром на краю сосновой гривки услышал я далекий, но ясный голос своего пса…
Пес подавал голос редко, но точно, будто отсчитывал про себя: раз, два, три — раз, два, три… Белка, конечно, белка!
Собака сидела в стороне от сосны, не лезла на дерево, не грызла нижние сучья, не царапала ствол. Я рассмотрел зверька, серого, чистого. Потом стронул его с места, спугнул. Зверек пошел верхом, и следом за ним, высоко задрав морду, с коротким звонким лаем пошла моя собака, моя умница, мой дорогой пес!
Белок в лесу, как я и предполагал, было совсем мало. В погожие, светлые дни, когда уходила хмарь, и белка больше следила, больше роняла с сосен и елей чешуек от шишек, мы еще бродили по лесным тропам, но и эти редкие дороги закрыл для охотника с собакой глубокий зимний снег. Пес вяз в снегу, не шел, а плыл, и никакой охоты по такому времени у нас не могло быть.
