Но самая долгожданная, самая дорогая пороша — первая, первый по поздней осени снег, что откроет тебе сразу все лесные тайны, о которых летом и осенью ты только гадал, думал…
Хоть и знаешь еще с конца лета, что есть, обязательно есть по осинникам куница, что рыжий лис часто подходит к самой деревне, что носятся по сосновым гривкам белки-огневки, но все равно не веришь пока себе до конца, не веришь и ждешь первого снега, первой белой тропы, первой настоящей пороши.
Никогда не ждал я первую порошу так, как в те годы, когда подрастали у меня собаки: не терпелось проверить и собак, и себя — не обманулся ли я, правильно ли показали еще по черной тропе мои собаки лесного зверя…
В этот год у меня тоже подрастала собака. Взял я себе месячного щенка, принес домой, научил слушаться, не огрызаться у миски с едой, научил терпеть малую и большую нужду и проситься на двор из комнаты. Еще малолетней собачонке показал я и лес, показал и первую белку. Но белка сразу ушла от щенка на дерево, и щенок так ничего и не понял.
По весне, когда в лесу еще лежал снег, бродили мы с подросшей собакой по настам, и я надеялся, что, может быть, еще с весны собака поймет белку, спихнет носом с земли, проследит, как пойдет зверек вверх по стволу, и подаст первый, звонкий от высокой частоты дорогой охотнику голос. Но этого не случилось — ни я, ни собака не встретили в весеннем лесу беличьих следов, и все наши надежды отодвинулись на позднее лето, когда белка, судя по всему, должна была заглянуть в наш лес…
Как-то читал я старинный учебник географии, где коротко, но точно описывался промысел белки в бывшей Олонецкой губернии. Судя по описанию, этот промысел был доходным, ибо беличьи шкурки, что ежегодно отправляли в те времена из северных лесов по разным ярмаркам, исчислялись чуть ли не в миллионах. Обширный лесной край от Ладоги до Каргополя славился некогда своим пушистым серым зверьком, и я невольно представлял, как весела была по тем временам эта нехитрая охота-белкование.
Повезло мне, и застал я на Севере еще горячие рассказы о последних беличьих охотах. Еще совсем недавно шла по зрелым соснякам белка так широко и густо, что колотили ее местные охотники по два-три десятка в день. А потом вдруг все оборвалось — ушел зверек.
В первую свою охоту на Севере ждал я белку еще с самого лета, бродил с собакой по ельникам и соснякам, и все было к тому, что белка придет: была урожайная шишка на сосне, была шишка и в ельниках, прошлогодняя, паровая, накиданная клестами на землю с прошлой осени, любимая белками.
