Карельская тропка | страница 10
Нет, эта земляника не была бедной родственницей богатых ягод среднерусской полосы, нет, она не забралась сюда от худой жизни, от нехватки земли — просто она родилась здесь, просто здесь была ее земля, ее родина, и на этой земле росла своя собственная земляника.
Она была нежна и мягка, удивительно ароматна, но этот аромат был настолько тонок, что казался сродни северной девичьей застенчивости. Скромная, нежная, светлая ягода среди черных елей и седых осин, ягода — родня ромашке и клеверу, родня развеселому лужку-выкосу, наверное, именно такой землянике и суждено было жить на Архангельской и Вологодской земле…
И теперь, помня очень хорошо кустики земляники, которые встречались мне и на Брянщине, и под Рязанью, и в северной тайге, я не переставал удивляться, находя на скале, среди обломков гранитных глыб и узких сырых расщелин, знакомые красные ягоды.
Как поднялась земляника сюда, наверх? Кто занес ее, кто оставил среди голого холодного камня?.. Но кустик прижился, пустил в скалу корни, пустил побег, другой — и пошел, пошел все выше и выше. Один поменьше, другой побольше, один тверже и смелей, другие слабей и застенчивей — упрямые кустики земляники росли, цвели и приносили ягоды здесь, на голом граните скалы. Открытые для всех ветров на свете, открытые морозам и ледяным дождям, порой отступавшие, порой не приносившие плодов год, другой, когда эти года выпадали с поздними заморозками, и все-таки очень живые и очень свои, не похожие ни на что на свете.
Я протягиваю руку к самому крайнему и самому сильному кустику и чувствую на ладони необыкновенное тепло ягоды, что родилась на скале в самом начале Карельской тропки…
Внизу лужок и березовое редколесье — это память о среднерусской земле. Седой осинник и тяжелые лапы елей — дань Вологодчине и Архангельской земле. А открытое небо над вершиной скалы, кряжистая сосна высоко-высоко над водой и земляника, поднявшаяся по скале, — это уже Карелия…
МЕДВЕЖЬИ КОЛОДЦЫ
И КАМНИ СРЕДИ БЕРЕЗ
Иногда на вершине скалы я находил небольшие углубления, будто выбитые стальным, острым копытом. Стальное копыто ударило, видимо, только один раз, вырубило из скалы тяжелый кусок гранита и оставило после себя каменную ямку, в которую теперь после каждого дождя собирается прозрачная дождевая вода.
После хороших дождей воды в каменном колодце скапливается так много, что ее хватает вволю напиться всем обитателям скалы. Когда и я пью эту свежую, почти без запаха воду, то всегда вижу рядом следы птиц: пятнышки помета, оброненное перо — очень может быть, что здесь птицы даже купаются. Порой мне встречаются около каменного колодца и следы зверей. Эти следы остаются на скале продолговатыми коричневыми пятнами сорванного со скалы мха — это заяц или лиса поскользнулись на пути к дождевой воде, сорвали когтями мох и оставили мне свою «визитную карточку».
