Но все это теперь далеко позади. Семь лет жизни успел я отдать дальневосточной тайге. Четыре сезона, изучая гнездовую жизнь птиц Приморья, «охотился» я за таинственным рыбным филином…
В первый[1] год я устремился в заповедник «Кедровая падь». Он стал для меня как бы воротами в дебри Уссурийского края. Заповедник этот расположен недалеко от Владивостока и легкодоступен. Но здесь о встрече с рыбным филином трудно было и мечтать. В долине единственной в заповеднике реки Кедровой, очень бедной рыбой, он не водился.
Во второй полевой сезон я перебрался на полноводный Бикин. Он берет начало в отрогах седого Сихотэ-Алиня и, устремившись в сторону заходящего солнца, бешено катится вниз. Преодолев одним духом более четырехсот километров, он вдруг оказывается на равнине и уже сравнительно спокойно подходит к капризной Уссури, в которую впадает между Большой Уссуркой и Хором. Уссури же в свою очередь питает Амур, уносящий свои воды на восток, к Тихоокеанскому побережью.
На Бикин, в поселок Верхний Перевал, меня заманил Борис Константинович Шибнев, большой знаток и любитель птиц этого края. Из его писем недвусмысленно следовало, что на всей земле нет места лучше, чем его родной Бикин. И это истинная правда! Здесь я встретил очень много интересных птиц. Но к сожалению, выбранные мной в тот год места лишь хранили память о рыбном филине. Старожилы в один голос утверждали, что здесь совсем недавно, каких-нибудь десять — двадцать лет назад, крик этой совы им приходилось слышать чуть ли не каждую ночь. Но появились новые люди, моторные лодки, говорили они, и рыбный филин исчез. Много птиц погибло и в капканах, выставляемых охотниками на выдру и норку…
Мнение местных жителей сводилось к одному: если хочешь увидеть рыбного филина, необходимо подняться вверх по реке по крайней мере километров на семьдесят. Но весна была уже в разгаре. Вокруг оказалось много других интересных и невиданных мной прежде птиц, и я остался на месте. Правда, позже я поднялся в верховья Бикина, и не на семьдесят, а почти на сто семьдесят километров. Там, в верховьях, намного выше поселка Бархатное, я своими ушами слышал даже крик рыбного филина. Его могучий гул произвел на меня невероятное по силе впечатление. Я и по сей день слышу этот низкий, постепенно затухающий звук, повисший на какое-то время во мраке ночи… Но время было упущено. Искать гнездо в конце лета бессмысленно.
Только на третий год, отданный мной Приморью, я впервые в жизни увидел своими глазами настоящего, живого рыбного филина! Но и в этот год мне не удалось найти его гнездо. Для этого понадобился еще один,
