С остальных сторон остров окружают довольно широкие протоки с буйной мутной бикинской водой. Много воды и в центре острова. Это наполовину пересохшие старицы, заливаемые паводком низины, канавы, образовавшиеся на месте звериных троп, ямы-воронки возле вывернутых ветром деревьев.
Обследуя остров, невольно останавливаю свое внимание на наиболее крупных деревьях. Каждое из них обхожу вокруг и примечаю все обнаруженные дупла. Я подсознательно надеюсь, что гнездо рыбного филина должно помещаться в одном из них. Почему я рассчитываю обнаружить гнездо именно в дупле? Во-первых, большинство других известных мне по специальной литературе рыбных сов — скрытно гнездящиеся птицы. Они поселяются в различных нишах или дуплах. Предположить же, что рыбный филин, как и наш обыкновенный лесной, гнездится на земле, трудно. Те леса, в которых он обычно держится (в чем я убедился впоследствии), за лето несколько раз заливаются водой. Птице с продолжительным гнездовым периодом, который характерен для всех крупных сов, вывести птенцов в таких условиях нелегко. Здесь даже большинство местных уток — мандаринка, большой и чешуйчатый крохали — дуплогнездники. Что рыбный филин выводит птенцов в дупле, уверяли меня и старики удэгейцы, в частности родственник Покулы дед Ленкуй, отец которого будто бы находил птенцов этой совы. Однако мое первое рекогносцировочное обследование острова не дало обнадеживающих результатов. Крупных дуплистых ильмов и тополей оказалось немного. Но они все-таки были!
День в Приморье обычно не уходит, а улетает птицей. Сумерки здесь не наступают, а падают, словно занавес в театре. Я едва успел кое-как установить палатку, не разбирая, покидал в нее все пожитки, даже не заготовил дров для костра. Лес из серого вдруг как-то сразу стал черным. Только сейчас я по-настоящему осознал, что остался в тайге один. Правда, рядом сидит Чук. И все равно тревожно сосет под ложечкой. Ничего, привыкну. Это только вначале, после зимы, проведенной в многолюдном городе, объясняю я себе, глядя широко раскрытыми глазами в полною темноту. Жаль, что собака моя черная, а не белая. Тогда бы я, наверное, еще видел ее…
Я уже выкурил несколько сигарет, маленькая светящаяся стрелка на часах подползла к двенадцати. Постепенно начал дремать, когда меня словно током парализовал непонятный звук. Я сидел неподвижно и пытался сообразить, откуда его принесло. Я еще ничего не понимал, когда звук повторился снова. Но ведь это же кричит рыбный филин! Сна как не бывало. Проснулось сразу все: глаза, уши, сознание. А со стороны сопки раз за разом доносилось протяжное и низкое: «Ыыы-гыыыыы, ыыы-гыыыыы, ыыы-гыыыыы…»
