— Извините, сэр! Через полчаса ваше письмо принесут из хранилища.
Из хранилища, так из хранилища… Я успокоился, отойдя в сторону, чтобы не мешать людям, подходившим к окошечку. Наконец-то консул ответил. Что он написал? Конечно, разрешение есть… Значит, скоро смогу ехать в Советский Союз. Продам все, что имею, буду работать, где угодно, лишь бы накопить на билет. Клара тоже обрадуется. Сейчас получу письмо и сразу к ней.
Кто-то тронул меня за локоть. Я оглянулся и увидел перед собой двух незнакомцев. Один высокий, косоглазый, другой низенький толстяк с пушистыми усами. Несмотря на разную внешность, оба были удивительно похожи друг на друга — выражением лица, одинаковыми костюмами и галстуками. Толстый, облизнувшись, вполголоса спросил:
— Извините за беспокойство. Вы мистер Скотт?
— Нет. Вы ошиблись.
— Мы никогда не ошибаемся. Вы Джемс Скотт из Даласа.
— Пошли вы к черту! Я не Скотт, а с самого рождения Павел Белянкин, и в Даласе не бывал.
Я решительно повернулся, но длинный преградил путь и зловеще произнес:
— Вас-то нам и надо, мистер Белянкин. Долгонько вы не являлись за письмом. Прошу не шуметь, вы задержаны.
Усатый толстяк отвернул борт пиджака, показал жетон полицейского, а длинный агент с ловкостью фокусника вытащил из кармана удостоверение и помахал перед моими глазами так, что я только успел заметить осыпавшиеся бронзовые три буквы.
— Позвольте! — воскликнул я. — Мне письмо надо получить!
— Получите! Советское письмо у меня в кармане, — ухмыльнулся толстяк. — Не привлекайте внимания, идите.
Мы вышли из зала, и он указал на подъехавший бесшумно «паккард» с желтыми занавесками. Повинуясь их повелительному тону, я машинально сел на заднее сиденье, рядом уселся толстяк, а второй агент — рядом с шофером, и машина рванулась в уличный поток.
Из-за занавесок почти ничего не было видно. Только заметил величественное здание Колумбийского университета. Дальше, вырвавшись из сумятицы транспорта, машина пошла быстрее, мимо женской тюрьмы, гостиницы и, свернув, помчалась к Бруклинскому мосту. Все произошло так быстро, что я опомнился только на мосту:
— Куда вы меня везете?
— Приедете, увидите, — не поворачивая головы, ответил толстяк. — Наше дело доставить вас на место.
— А вы не ошиблись? Ведь я Павел Белянкин, а не…
— Мы никогда не ошибаемся. — Он торжественно посмотрел на меня и повторил: — Ошибка исключена.
Промчавшись по мосту, машина заплутала в хитром сплетении переулков и через полчаса остановилась у ворот большого серого здания. Прозвенел где-то звонок, ворота тут же раскрылись, и автомобиль въехал в просторный безлюдный двор. Со всех сторон дворик обступили стены серого здания с бесчисленными окнами. Решеток на них не было. Только в нижних этажах окна были прикрыты железными ставнями.
