Рози сказала:
— Когда вырастешь, сможешь стать кем захочешь, малыш. Кем угодно.
Она, разумеется, намеревалась его подбодрить. Эти слова задумывались как заверение, что она верит в своего маленького сына, что его будущее безгранично, потому что он умный, талантливый, вдумчивый и трудолюбивый; что он, короче говоря, сможет заниматься всем, чем только захочет. По ее прикидкам, к тому времени, как он к этому будущему придет, ему перехочется быть кошкой, или поездом, или рожком мороженого, так что неспособность достичь этих целей уже не будет его расстраивать. Вот что она имела в виду.
Каким бы замечательным Клод ни был, ему, однако, было всего три года.
— Мама?
— Да, золотко?
— Когда я вырасту и стану девочкой, я начну все с начала?
— Начнешь с начала — что?
— Начну с того, что стану младенцем.
— Что ты имеешь в виду, золотко?
— Мне придется начинать быть девочкой с самого начала и снова расти? Или я буду девочкой того же возраста, какого буду я, когда вырасту и смогу стать девочкой?
— Что-то я не поняла, — призналась Рози.
— Я хочу быть маленькой девочкой, когда вырасту, но, когда я вырасту, я больше не буду маленьким.
— А-а-а, понимаю, — но она не понимала. — Я думаю, ты вряд ли захочешь быть маленькой девочкой, когда вырастешь. И не думаю, что захочешь быть поездом, или кошкой, или рожком мороженого.
— Потому что это глупо, — заявил Клод.
— Вместо этого ты, наверное, захочешь получить работу. Может, это будет работа фермера или ученого. Или что-то такое, о чем ты пока не думал. Это нормально. У тебя еще много времени, чтобы решить.
— А есть девочки-фермеры и девочки-ученые? — спросил Клод.
— Конечно, — заверила его Рози. — Я, например, девочка-ученый.
— Ну, тогда я тоже хочу, — решительно заявил Клод. — Быть девочкой-ученым. Можно мне фруктовый лед?
— Конечно, — кивнула Рози.
Потом… тем же вечером, или на той же неделе, или в том же месяце? — ни Пенн, ни Рози не могли вспомнить, когда их спрашивали, снова и снова в течение многих лет, насколько упорным он был, насколько последовательным, насколько уверенным, — Рози посреди ночи распахнула глаза и обнаружила, что сын стоит рядом с ее кроватью.
— Привет, мама.
— Золотко! Ты меня напугал.
— Когда я буду девочкой-ученым, я смогу ходить на работу в платье?
Она заставила глаза сфокусироваться на часах — и пожалела об этом.
— Сейчас три часа четыре минуты, Клод.
— Да.
— Ночи.
— Конечно.
— Думаю, ты будешь ходить на работу в лабораторном халате.
