– Давайте я возьму сумку, – предложил ее муж.
Миссис Моллой наклонилась поцеловать Харриет, которая довольно равнодушно обняла ее, держа в руках печенье. Она была так тепло одета – шляпка, пальто, перчатки и ботинки, – что с трудом могла передвигаться. Салли подхватила дочь одной рукой, другой надела шляпку, потом взяла свою каракулевую муфту и осторожно набросила на шею шнурок, на котором та висела.
– Я сажала ее на горшок и недавно сменила белье, – прошептала миссис Моллой. – Так что менять пока не надо. Вот, чуть не забыла, все выстирано и высушено. И тут же, в сумке, банные принадлежности…
Она взяла большую матерчатую сумку, в которую было сложено белье Харриет, и передала мужу, стоявшему в дверях. Салли так много хотела сказать этим людям, но времени оставалось лишь на пару слов.
– Спасибо. Не знаю, что бы я без вас делала… Завтра же постараюсь написать. Прощайте.
Харриет, царственно взиравшая на происходящее из-под полей шляпки, поняла, что происходит, и переложила печенье в левую руку, чтобы правой помахать на прощанье. Затем последовали смущенные благодарности, неловкие движения, и мистер Моллой помог Салли отнести сумку с бельем в кэб. Она забралась внутрь и села у окошка.
– Куда едем? – спросил кучер.
– М-м… В Чаринг-Кросс, – ответила Салли.
Она закрыла дверь, устроилась поудобнее и посадила Харриет к себе на колени. Кучер тихо причмокнул лошади, отпустил тормоза, и повозка покатилась. Салли подалась вперед, повернулась и долго махала рукой, пока кэб не свернул за угол и маленькая, уютная дверца дома не исчезла из вида.
