— Не мы вовсе зачали. Захарка вон атаманов привел ватагу… Поп ушел к вечерне сбираться, а казарва тут и навалилась. Не погибать же нам.
В густой, белой от пыли листве тополя гомонели воробьи, умащиваясь на ночлег. На базу у Поповых, слышно, завизжали свиньи — тетка Серафима вышла из кухни с полным ведром. Борька, делая вид, будто прислушивается к шуму у соседей, злорадствовал: поп в другой раз не рискнет гнать их к себе на сеновал. Поработали славно! Удобно биться на сене: загудишь со скирды, а шея цела. Разворочали даже прикладки, какие батюшка с матушкой вершили. Вминая жар в трубку, Макей внушал:
— На твоем месте — казачатам кланяться в пояс. По милости их дедов ты живешь на этой земле. Хату свою имеешь, какую ни на есть коровенку, курят… А грамоте учит кто, а? Опять они же, казаки. Выгонят завтра со школы… Будешь, как батько, горб гнуть да чужим быкам хвосты крутить. Куда притулишься? Батрачить на казаков — одна стежка. Либо в поместье до пана Королева табун пасти…
Поднялся с завалинки; ощупывая поясницу, переставил натруженные ноги.
— Ступай за коровой.
Борис этого и ждал.
2
Исстари ведется — вечерами чуть не всем хутором встречать на выгоне скотину. Сперва разбирают телят; не успеет скрыться за бугор солнце, с ревом, важно подходят коровы.
Первыми на выгон сбегаются дети. Солнце еще палит нещадно. Ребятня гоняет палками чурку, борется; девчата, сбившись в стайки, шепчутся, исподтишка высматривают «суженых» — курносых, сопливых, с выгоревшими косматыми головами. Потом сходятся старухи. Колупая клюшками землю, перемывают косточки невесткам, ставят в пример былое время; вспоминают, как девовали, как провожали казаков на службу. Осуждают нравы молодежи. К самому подходу стада являются с красноталовыми хворостинами молодухи. Этим и постоять некогда, все бегом, бегом. Голосисто перекликаясь с товарками, торопятся домой: казак, вернувшись с поля, страдает один на крылечке, некому ноги ему помыть.
Возле канавы деда Волкова вертится на худых, голенастых ногах, в цветастом платьице Филатова Нюрка, младшая сестра Захарки. Краем уха слушая подружек, морщинит острый нос в конопушках, нетерпеливо озирается по выгону — ищет «своего».
Близко не видала — все издали. Наслышалась от Захарки да дружков его; днями не сходит он у них с языка — ругают, обзывают, насмехаются, а сами хвастаются разбитыми носами, шишками. Беда, не казак. Как-то спросила бабку Васенку — отца и мать не осмеливалась:
