— Прямо скажем, взгляду уцепиться не за что.
— Вот-вот, чтобы появились достопримечательности, кое-кому придется поработать. Прожектов-то сколько, гляди! — Широко взмахнул рукой вице-владелец, отчего многие чертежные рисунки на стенах затрепетали, просясь претвориться в жизнь в первую очередь. — Стадионы, дворцы, театры… ипподром.
Пока секретаришка изображал немую сцену живой заинтересованности, вице-владелец размотал шнур и сунул кипятильник в соответствующую, столь же нерепрезентативную емкость.
— Кстати, к вопросу «о поработать» — как поживает Мусорос, не соскучился ли неустанно меценатствующий филантроп по заманчивым предложениям?
— О-у, старикан совсем сдал, живет лишь пустыми прожектами и когда-то гремящим по мировым биржам прошлым. Вспоминает, как опускал валюты, кинуть кого-то обещается, но осторожничает. Злопамятен. Подозреваю, что не без его помощи меня… гм, у меня были весьма продолжительные неприятности.
— Да-да узнаю, неисправимый фантазер. Очень признателен старику за это ныне редко встречаемое, отмирающее качество, ведь мечтать не вредно, как говориться, а вот не мечтать… Ничего не поделаешь, придется переключаться на финансистов, мыслящих сугубыми реалиями: с них проку больше, причем при меньшем напряжении воображения. А вот о неприятностях, к тому же продолжительных… весьма удивлен, что ты не спихнул незадавшуюся планиду на кого-нибудь козла отпущения. Неужели подходящий кандидат не подвернулся?
— Никто, кроме «ванн» тупой «адмирэл».
— О! Совсем неплохо, значит, навыки не утеряны. Почему бы, пользуясь восстановленными физическими и, возможно, не утерянными умственными кондициями ни заработать на безбедное существование, а заодно — на претворение в жизнь явленной осмотру живописи? — Вице-владелец, уделяя больше внимания заварке чая да разливу коньяка, поглядывая между делом на развешенные чертежи, к ответу, казалось, особо не прислушивался.
— Ой, нет. Я пас. — Секретаришка помимо воли непослушным сознанием пустился перебирать в уме кое-какие приберегаемые на безбедный пенсион тайные вклады да сокрытия подопечных, как отставных, так и не помышляющих о завершении прибыльной карьеры премьеров и безбедных министров. Мысленно прикидывал в уме, ни наступил ли тот самый «цунг-цванговый» момент, когда дальнейшая инициатива по приумножению капитала неизбежно наказуема гораздо большими утратами. — Довольно. Не могу. Пора остановиться. Финансы, подлоги, растраты — такая грязь! Лично меня, например, с некоторых пор при воспоминании о купюрах бросает в оторопь, к горлу подкатывает тошнота. Похоже: необходимо долечиться.
