Ментонер ветеранский по подарочному случаю освободил от дружеского внимания, перестав похлопывать, сгорбившуюся уж, было, спину некогда партнера по незадавшемуся предпринимательству и одобрительно примерил краговые перчатки, предварительно с оттягом шлепнув подарком о колено.
— М-мда, знатная экипировочка, весьма способна для конно-мотоциклетного патрулирования! Ну да не подарок ценен, а что не забывал… шкуры с крокодилов сдирать промеж учебою. — Вновь зашлепал раструбами краг о колено, стремясь заглушить трогательное смущение.
— Хорош пылить, ментанерье! Давай-ка — за хозяев, что тутошнюю обстановку к моему личностному вкусу обустроили! — Экс-наложница, конечно же, без спроса притянула к себе обоих имок: и тщедушного, некогда замшелого, и ученого, тоже не отличавшегося приметной комплекцией, только поспевающего очки поправлять под чмоканье разохотившейся до поцелуев дородной девахи.
— Ух! — перевела дух.
— Ну, все как на большой родине — от клиентуры прохода нет!
— Дзинь! — выпала стопка из не цепких пальцев. То Сюзи, наметанным глазом присматриваясь к действиям товарки, недолго думая, проделала примерно те же самые манипуляции с теперь уж окончательно утерянным для коллектива юношей.
— Правильно! За гостеприимных хозяев!
Имки, попеременно, судорожно вдыхающие воздух — прокопченные опытами грудные клетки не выдержали бурного наплыва экс-наложниценых нежностей — скромно, но довольные потупились.
— Да что же не едите-то ничего? Закусывайте, гостюшки дорогие! Вона огурчики… Эхма! Упреж знать о разлюбезном гостевании — пельмешат по случаю забацали бы. Да, племяш?!
— Запросто, я которую вахту над машинкой пельменелепной размышляю, чтоб попутно филе морских зубаток в мясной фарш обращать…
Потискали скромничающих хозяев уже не только экс-наложница, но и прочие другари, не в силах в стороне остаться от выражений благодарности за предоставленное тоскующей душе отдохновение.
— Жаль, редко собираемся ватагою, — в такт сожалениям покачал кудлатой головой атаман — с ним охотно тотчас согласились:
— Давайте-ка к имкам чаще заваливать!
— Чего ж, милости просим, — утершийся от поцелуев, от расплесканного дрожанием рук стопаря радушно привечал имка отрадных душе гостей, откомандировав в растроганности чувств племяша за особым араком — трижды перегнанным.
Прозрачен, как слеза в мелодраматичном синематографе, напиток пронял многих, вернее сказать, поголовно всех ценителей достойной выпивки. Аромат же навеял ностальгию о безвозвратно утерянном прошлом и грезы о таинственно манящем будущем. Будто сызнова возрадовавшиеся встрече застольники, чуть ни закачались плечом к плечу вокруг сымпровизированной, зашатавшейся мебели, рискуя преждевременно учинить бой тары с сопутствующим полнейшим крахом пусть не тонко, зато практично продуманной сервировки.
