Хренатор, несмотря на солидную комплекцию, шествовал ни шатко ни валкой походочкой, его голове, загруженной делами государственного значения, некогда было переживать о брошенном на обочине мобиле, что, вопреки многообещающему термину, наотрез отказывался двигаться пусть по накатанной автостраде, но со стерильно высосанным, прямо-таки высушенным баком. Ведь как ни пинайся, ни матерись «факами» — ничегошеньки на бессовестную, сволочную железяку не подействовало. Утешившись тем, что окрест, сколь глазом ни окинь, простирался сплошной Гарлем с привнесением на взгорках-пригорках чернеющих незастекленными оконными проемами фавел, а значит: падлюге-мобилу недолго красоваться всеми тремя колесами, экономичной фарой да почти целым, если не считать побитостей от камней, ветровыми стеклом, довольный неизбежной местью хренатор потопал, знай себе, пешедралом. Ну, а вместо гудящего кондиционера от испарины крупного тела и треска в голове после вчерашней-то партийной вечеринки, изобретательно обмахивался кейсом, под завязку набитым правительственными тайнами, в распечатанном их варианте.
«Секретами, — тешился самодовольной мыслишкой государственный муж, — за которые первый встречный враг свободы издевательств над демократией без раздумий отвалил бы пригоршню цинковых монет на газировку, приправленную жженым сахарком и тонизирующей кокой. Жаль только, зебрские генноцидники да нелояльные мульмане из Аль-Аиды будто нарочно попрятались — а поди-ка поищи нерадивых простофиль по несносной-то жарище».
Мимо, не оборачиваясь, проезжали, как проползали, запасшиеся альтернативным топливом водители, но от того, что выхлопы мобилей декларировались безвредными, смердело-о… — впору на обочине фабричку по сжижению сероводорода открывать. Старые-добрые «линкольны» с «бьюиками», не перенеся конкуренции по выделяемым вонизмам, под благовидным предлогом экологических требований когда еще безжалостно ошельмованы и сплющены, в лучшем случае — задвинуты в пыльные углы гаражей финансово-озабоченными хозяевами.
— Э-э-эх! — вздохнул ностальгически хренатор по сырому, пропахшему порошком от крыс кондиционированному воздуху заброшенного на заднем дворе, уже без передних колес «кадилаку» — и как в ответ:
— Пуцф, пуцф, пуцф — «пцфукнул» и вероломно заглох мобильный тарантас, издевательски продудевший на полном десятимильном ходу обгоняемому пешеходу презрительную клаксонную руладу. Видно, на какофонию и сгинул энергозапас экотоплива.
