— На все вам отпущено полчаса. Так что поторапливайтесь. Обер-лейтенант потом приедет и сам тут все проверит.
— А мина есть только тут? — на ломаном русском языке спрашивает его лейтенант, разглядывая издали торчащий из толовых шашек взрыватель.
— Только тут, господин лейтенант, — успокаивает его Константин. — Вы, пожалуйста, поскорее, а то нам велено господином обер-лейтенантом генеральную уборку произвести. Боюсь, не успеем к его возвращению.
Лейтенант по-немецки отдает приказание ефрейторам, и они начинают осторожно разгребать уголь вокруг мины.
А в это время в отряде Щедрова происходит совещание. Решается вопрос, как действовать дальше. Из штаба партизанского движения пришло известие, что в депо узловой станции Высь ремонтируется паровоз бронепоезда, следовавшего из Германии к фронту и подорвавшегося на партизанских минах.
— Перед нами поставлена боевая задача, товарищи, — взволнованно говорит Михаил Миронович, — не дать этому бронепоезду прорваться к линии фронта. По имеющимся в штабе партизанского движения сведениям, он пробудет в ремонте еще день-два. К этому времени мы должны быть готовы преградить ему путь, чего бы это нам ни стоило.
— Но ведь вы знаете, товарищ командир, какая обстановка на нашем участке железной дороги, — замечает капитан Арефьев.
— Да, я знаю, что теперь путь патрулируется через каждые четверть часа.
— И не только верхнее его строение, но и значительная часть полосы отвода, — добавляет Арефьев. — К тому же на многих участках местность по обе стороны дороги расчищается от кустарника и леса. Ширина вырубки достигает пятидесяти-ста метров с каждой стороны.
— Получается, значит, безвыходное положение? — иронически спрашивает Арефьева помощник Щедрова Долин. — Тогда, может быть, запросить у партизанского командования разрешения вернуться на Большую землю?..
— Сейчас не до шуток подобного рода, — спокойно прерывает его Щедров. — Ни у кого, конечно, и мысли такой нет. Но нет, кажется, мыслей и о том, как же выйти из затруднительного положения. А ты чего помалкиваешь, товарищ Кручина?
— Не спешу с незрелыми идеями, — простодушно улыбается старший сержант, — мне хотелось бы Дмитрия послушать. Он теперь в подрывном деле не меньше моего смыслит.
— Ну, Дмитрий, давай выкладывай свои соображения, — обращается к нему Михаил Миронович.
— А что выкладывать, товарищ командир? — смущенно произносит Дмитрий. — Выкладывать пока нечего. Ясно одно: управляемыми минами пользоваться больше мы не сможем. А автоматически действующие или замедленного действия взрываются, к сожалению, не по нашему усмотрению.
