— Зато известно, что вы сами эти ракеты отнесли начальнику железнодорожной милиции.
— Так ведь я уже докладывал вам об этом, господин подполковник… Я вынужден был это сделать. Они заметили, как я…
— Э, бросьте! — обрывает его Штралендорф. — Просто вам показалось это со страху. Вы и мне-то рассказали все лишь потому, что опасались, как бы сам я не дознался об этом. А Лейтнера вы оставьте в покое. У нас нет пока оснований ни в чем его подозревать. Дайте ему спокойно работать. Любой специалист по железнодорожному транспорту нам сейчас очень дорог. Вы тоже нужны нам главным образом как железнодорожный техник и занимайтесь пока своим делом. А шпиков и информаторов нам и без вас хватает.
— Слушаюсь, господин подполковник!
— И вот еще что. Выбросьте вы из головы, что мы вас сделаем помощником шефа паровозного депо. На эту должность уже назначен инженер Лейтнер, а вы будете ведать паровозными бригадами. Постарайтесь как-нибудь расположить их к себе. Скажите, что вы вынуждены служить Германии, напомните, им, что вы кандидат в члены большевистской партии и что, когда надо будет… Да что мне учить вас этому! Вы лучше меня знаете, как втереться в доверие. Желаю вам успеха, господин Вольф!
— Спасибо, господин подполковник. Буду стараться…
«Легко сказать: буду стараться, — угрюмо думает Вольф по дороге в депо. — Все они саботажники, особенно машинисты. Партийных, правда, нет никого: они либо в армию ушли, либо эвакуировались. Кое-кто подался, наверное, в партизаны. Но на оставшихся тоже нельзя положиться. Разве только на Сидорчука да на Птаху? Так ведь они пропойцы, им все равно какая власть. Всех бы их в концлагерь!.. Но, с другой стороны, прав, конечно, Штралендорф — специалистов-железнодорожников явно не хватает. Все немецкие транспортные части у переднего края линии фронта, а тут без местных железнодорожников не обойтись…»
Задумавшись, Вольф чуть не столкнулся со старым машинистом Кузьминым.
— Здравствуйте, господин Вольф! — приподнимает тот замусоленную форменную фуражку и слегка кланяется.
— Почему Вольф, товарищ Кузьмин? Я ведь Волков.
— Слышал, как вы новому начальству представлялись. А меня товарищем вам тоже не следует называть, господин Вольф. За «товарища» нынче сами знаете как можно пострадать.
«Хитрит старик, — недоверчиво думает Вольф, двусмысленно говорит…»
— Это верно, Кузьмин, — со вздохом произносит он вслух. За столь привычное слово «товарищ» теперь дорого можно поплатиться. Да и вообще за всё… Попробуй только поработай спустя рукава — сразу же к стенке, или в лучшем случае, в концлагерь.
