За два столетия независимой жизни половцы только раз, в самом начале XII века, испытали серьезный удар, так что даже возможность дальнейшего существования их в причерноморских степях оказалась под сомнением: это было в те годы, когда киевским князьям Святополку II (ум. 1113), Владимиру Мономаху (1113–1125) и Мстиславу Великому (1125–1132) удалось вытеснить из причерноморских степей донецко-донскую группу половцев. Но, вернувшись сюда после того, как Русь, занятая внутренними усобицами, перестала им быть страшна, половцы оставались уже в степях без перерыва до прихода татар; во все это время, то есть с середины XII и до середины XIII века, военная мощь орды оставалась неизменной. Я подчеркиваю это потому, что в русской историографии по этому поводу существует два диаметрально противоположных взгляда: Ключевский считал, что силы половцев, сила их напора на Русь со второй половины XII века неуклонно возрастали; Грушевский же утверждал обратное — что соседство с более культурной оседлой Русью разлагало орду, что с середины XII века сила половцев шла на убыль и что отдельные роды их даже начали переходить на оседлый образ жизни, расселяясь на границах Приднепровской Руси.
Невозможно согласиться ни с одним из этих взглядов. Если половцы порой отнимали у Руси «и Греческий путь и Соляной и Залозный», то это было явлением временным, не изменявшим испокон веков нагаженного товарообмена между степью и причерноморскими портами с одной стороны и Русью — с другой; северные пределы половецких кочевий и южные границы приднепровских русских княжеств оставались неизменными со второй половины XII века и до конца существования половецкой независимости; если половцы захватывали южнорусские степные города и села, то у них никогда не хватало сил включить их в круг жизни «половецкого поля»; подобные завоевания не длились более нескольких лет, после чего все возвращалось к исходному положению. Но если нельзя видеть какого-либо усиления половцев в отношении своего главного противника — Руси, то также нельзя подметить и какого-либо ослабления и разложения половецкой орды в это время. В войнах с Русью в 70–80-е годы XII столетия половцы обнаруживают еще много сил и большую сопротивляемость. Утверждение же, что под воздействием оседлой русской культуры половцы с середины XII столетия стали поселяться в русских приграничных областях, есть, как увидим ниже, просто недоразумение, основанное на недостаточно внимательном чтении источников. Верные своему степному быту, половцы до конца своей независимости оставались настоящими кочевниками и не выходили за пределы «поля». Лучшим примером равенства сил половцев и Приднепровской Руси во второй половине XII века может служить предложение представителей одного половецкого рода, пришедших в 1169 году договариваться о мире с киевским князем: они хотели заключить мир, «чтобы ни ты не боялся нас, ни мы не боялись тебя».
