Живя в Йоханнесбурге, в молодости они недурно провели время, ничего не делая, но со временем появились денежные проблемы. Браки обоих распались, волей-неволей это их сблизило, и они даже затеяли что-то вроде семейного бизнеса, но и тут ничего путного у них не вышло. Тогда оба пришли к выводу, что лучше всего было бы вернуться в Нормандию, где для них могли открыться новые горизонты, в особенности если бы удалось наложить лапу на виллу в Сент-Адрессе. Не имея в Южной Африке никаких душевных привязанностей, оба распродали жалкие остатки своего имущества и взяли билеты на самолет до Парижа.
Люси верила в брата, как в свое время она доверяла родителям или мужу в период их совместной жизни. Она не представляла себе иной жизни, кроме как под защитой и покровительством мужчины, и это несмотря на то, что она была старше брата на три года, да к тому же прекрасно знала о его недостатках.
Альбер был слишком импульсивен и мог очертя голову ринуться неизвестно куда, однако она никогда его не пыталась остановить, поскольку сама не обладала подобной решимостью. Знала она и то, что он упрям до одержимости и способен на отвратительные поступки. Когда приходили черные времена, что случалось довольно часто, у него всегда находились отговорки, которым она якобы верила. Благодаря этим неписаным соглашениям они неплохо ладили.
— Пойдем-ка сначала к нотариусу, — заявил он, увлекая сестру за собой.
Внизу холма Сент-Адресс под зимним солнцем море так жизнерадостно мерцало, что, казалось, вот-вот наступит весна. Но холод был настолько колюч, что они ускорили шаг, спускаясь по крутым змеевидным улочкам.
* * *
Матье злился, что согласился на встречу, но Тесс с Анжеликой решили бороться с ним не на жизнь, а на смерть, так что он в конце концов сдался, во-первых, чтобы их успокоить, а во-вторых, чтобы окончательно с ними не рассориться.
Но психиатр, перед которым он теперь сидел, отчего-то не вызывал у него ни малейшего желания ему исповедоваться.
— Значит, вы слишком много работали все эти последние годы?
— Да, я очень много работал и находил в этом удовольствие. Затеять какое-нибудь новое дело было для меня своего рода планкой, которую я перед собой ставил и которую преодолевал с энтузиазмом.
— Планка? Что же вас подталкивало ее ставить?
— Ничего. Я сам ее ставил.
— И вы считаете, что добились желаемого?
— Вполне. Пройдите как-нибудь мимо витрины моего книжного магазина, и вы поймете.
— Да, я знаю ваш магазин, — спокойно сказал психиатр. — Да и кто же в Гавре не знает его? Итак, когда ваша цель была достигнута, у вас возникло желание… пустить все к черту?
