6. Необходимо увеличить оплату агентов в соответствии с их ценностью.
7. Необходимо шире использовать легальные возможности, посадить военных разведчиков в корпус дипкурьеров, все наши дипломатические учреждения нужно насытить командирами. Разведка должна дать основной состав во все наши дипломатические страны.
Отъезжающих за границу приглашать инструктировать и если не подходит для использования предохранять от вербовки противника.
8. Надо значительную часть наших командиров провести через разведку. Необходимо разведывательную школу укомплектовать командирами военнограмотными людьми.
9. Необходимо иметь в военном ведомстве свою разведку и контрразведку. Необходимо чтобы военные люди вели наблюдение за армией. НКВД должен дать людей в разведку.
Это не исключает совершенно отдельную работу в этом направлении органов НКВД, но необходимо иметь органы для координации всей разведывательной работы.
10. Мы имеем крупные победы, мы сильнее всех политически, мы сильнее экономически, но в разведке нас разбили. Поймите, разбили нас в разведке.
Мы должны создавать свою разведку. Хорошая разведка может отсрочить войны. Сильная разведка врага и наша немощь – провокация войны.
Нельзя быть слепым, надо иметь глаза. Значит надо иметь сильную разведку и контрразведку»[41].
Эти установки «Верховного главнокомандующего» объясняют последовавшую вскоре весьма широкую публикацию в СССР переводных работ иностранных авторов о роли разведки в мировой войне, а также их последующие переиздания в 1942–1944 годах.
Некоторые современные авторы интерпретируют этот факт как якобы, «насаждавшуюся в СССР идеологию осажденной крепости», тогда как эти книги отражали суровую реальность не только тех дней. И подобное политико-конъюктурное отношение к работам зарубежных авторов отнюдь не умаляет значения содержащихся в них объективных выводов и суждений о роли спецслужб в мирное и военное время.
Тем более, что многие из них нашли свое подтверждение в совместной борьбе стран Антигитлеровской коалиции с фашизмом в годы Второй мировой войны[42].
Ярослав Александрович Левин
кандидат исторических наук
ФБР в начале XX века: Первая мировая война, «Красная угроза» и рейды Палмера
В период 1917–1919 гг. основной структурой, оказывающей противодействие «красной угрозе» в США, было Бюро расследований (БР), хотя история данного ведомства не совсем напрямую связана с внешними для США угрозами. В 1908 г. генеральный прокурор США Чарльз Бонапарт (внучатый племянник Наполеона I Бонапарта) обратился к Конгрессу с просьбой создать для своего ведомства некую службу для проведения расследований на федеральном уровне. Дело в том, что изначально у министерства юстиции не было никаких органов следствия, считалось, что данных полиции и службы шерифа вполне достаточно. Однако по мере усложнения жизни в США, развития урбанизации стало очевидно, что для борьбы с организованной преступностью имеющихся сил мало, необходима служба, работающая на более высоком уровне. Прогрессистская эпоха Теодора Рузвельта, борьба с трестами и целый ряд скандалов, связанных с земельными махинациями конгрессменов, подтолкнул Бонапарта выступить с инициативой создания нового следственного органа, напрямую подчиненного министерству юстиции. Однако Конгресс встретил в штыки предложение генпрокурора и, более того, окончательно обрезал для минюста возможность вести расследования, запретив обращаться в Секретную службу, к чему часто вынужденно прибегало министерство последние годы. В отношениях законодательной и исполнительной власти назрел кризис, к счастью, довольно быстро разрешенный компромиссным вариантом, по которому в министерстве юстиции создавался свой следственный отдел, но в кадрах, финансировании и частично направлениях работы он был жестко ограничен Конгрессом. В итоге 26 июля 1908 г. было образовано Бюро расследований, его первым руководителем стал Стэнли Финч, бывший главный ревизор министерства юстиции
