Безразлично пожав плечами, гость скрылся в глубине лестницы, следуя за своим новым проводником. Теперь у владельца «Утопии» было достаточно времени, чтобы подумать над своим следующим ходом в этой игре.
* * *
Когда судно вошло в горло эстуария, практически вся команда и немногочисленные пассажиры вышли на палубу. Мигель, уставший от нескольких последних дней плохой погоды, нехарактерной для майской Атлантики, опершись об одну из стальных перегородок, внимательно рассматривал берега. Его спутник, напившийся вечером вместе с матросами, всё еще спал в каюте, и теперь Массиньи впервые за последние дни смог приобрести столь ценные минуты спокойствия.
Эстуарий был окаймлен отвесными грядами скал, за вершинами которых зеленели луга, круглый год орошаемые щедрыми ирландскими дождями. Где-то далеко, на вершинах холмов, виднелись деревни, освещаемые солнцем, впервые появившимся на небе за последние дни. Достав фотокамеру из чехла, висевшего на плече, Мигель начал делать снимки берегов Шаннона.
— Клянусь святым Патриком, если ты начнешь фотографировать меня, я разобью эту чертову штуковину, — раздраженно произнес О’Хара. Кутаясь в плащ, он, всё еще пошатываясь, подошел к борту.
— Разобьешь камеру — я разобью твое лицо, — раздраженно произнес Массиньи, осознав, что хрупкий хрустальный купол его спокойствия была снова разрушен, как и во все предыдущие дни.
Пока судно, продвигалось всё глубже и глубже, преодолевая течение, Мигель попытался уединиться в каюте. Он успел пересчитать деньги, которые ему дал Маурицио Антонелли — владелец ломбарда из Северного Бостона. Двадцать тысяч швейцарских франков и двадцать тысяч американских долларов — ровно столько дал наличными Маурицио, при условии, что эквивалентная сумма будет переслана на его коста-риканский счет. Антонелли не брал с Мигеля проценты за операции, взамен за бесплатную оценку предметов искусства, время от времени появляющихся в конторе. Но, несмотря на это Массиньи всё равно пришло заручиться словом нескольких людей, менее навязчивых, чем дон Дженовезе, но не менее окутанных мраком темных дел.
Мигель положил практически всю сумму в небольшой нательный чехол. Одевшись и разложив по карманам одежды мелкие купюры в британских фунтах, швейцарских франках и долларах, популярных в зоне аэропорта, он мог уже не опасаться, что его спутник сможет, по крайней мере, в ближайшее время, обокрасть его.
Собрав все вещи и подготовившись для того, чтобы сойти с борта судна в любой момент, Массиньи снова поднялся на палубу.
