— Если таким ублюдком был отец, то какова тогда была мать, — рассмеялся Корнелио Дженовезе, внимательно слушавший беседу.
На какое-то мгновение по лицу Джереми прошла судорога, едва заметная для невнимательного наблюдателя. Он снова нервно осмотрел комнату, пока его взгляд не остановился на бокале с недопитым виски, стоящем возле его левого локтя.
Прошло не более мгновения, но окружающим показалось, что прошла целая вечность. Удар ребром ладони, который Лартер нанес по бокалу, был достаточно метким, чтобы бокал пролетел в нескольких сантиметрах над головой вовремя успевшего пригнуться Корнелио. Ударившись о стену, бокал распался на множество осколков, широким веером разлетевшихся в разные стороны. Джереми вскочил — стоя рядом со стулом, он нервно покусывал трубку, смотря в глаза окружному прокурору.
— Иеремия, тебя можно показывать в зале на втором этаже — будешь развлекать публику, — улыбнувшись, с изумлением произнес владелец «Утопии».
— Если этот клоун ещё раз оскорбит память моей матери — я отрежу ему уши, — Лартер кивнул на довольно крупный осколок бокала, отлетевший к ножке стола.
Разъяренный Корнелио вскочил со стула. Он только теперь осознал, что если бы он промедлил и не пригнулся, то его лицо осталось бы навсегда изувеченным. Он нервничал и, стараясь не сводить глаз с собеседника, вытирал пот, заливавший его глаза.
— Только повтори это еще раз. Только попробуй тронуть меня пальцем — тогда ты сгниешь в тюрьме, — голос окружного прокурора дрожал. — Даже если не я превращу твою жизнь в ад, то это сделают другие люди — они отомстят за меня…
— Остынь, Корнелио, — вмешался Лукас. — Может быть, Иеремия не всегда сдержан, может быть, он пытается забыть то, за что, до сих пор, помнят его отца, но… к дьяволу, он настоящий англо-сакс, и свое слово он всегда сдержит. Если он пообещал тебе отрезать уши, то он это сделает и заставит тебя их съесть, — владелец ресторана вздохнул.
Джереми начал остывать. Посмотрев на часы, он произнес себе что-то под нос.
— Спешишь, — учтиво спросил Дженовезе, выждав удачный момент и, увидев кивок собеседника, жестом попросил юношу, принесшего виски, проводить гостя вниз. Когда Лартер уже был в дверях, у лестницы, которая вела прямо вниз, минуя помещения ресторана. — Кстати, возможно ты до сих пор злишься, но Корнелио тоже присоединился к спору и… он, как и ты, тоже считает, что картины нет — так что вы с ним теперь союзники, — лицо Лукаса расплылось в улыбке.
