В его сны снова вернулась Лилит. И каждый к рассвету, он чувствовал, как умирает в её объятиях, как её глубокий поцелуй высасывает его силы, а затем, бросая лишь безразличный взгляд на его бездыханное тело, уходит в неизвестность.
Последней крупной победой Мигеля стало то, что он, убедив Гоулда в опасности такого человека, как О’Хара, и уговорил начать вести за ним слежку. Теперь человек, считавший себя ловцом, превратился в зверя.
— Этот человек, который за мной пытается следить — где он сейчас? — спросил Мигель у Хорхе, когда он и его собеседник сидели в кафе Вулкана, на западной окраине Орана.
— К нему приехал какой-то человек. Люди Гоулда сказали, что он прибыл из Марселя. Ирландец заинтересовался незнакомцем и вот уже два раз отправлялся в Марсель — всего он там пробыл четыре дня.
— Наверно, нашел себе еще одного товарища, готового разделить с ним, в любой момент, бутылку виски, — усмехнулся Мигель. — Кстати, я хотел сказать тебе насчет той базы данных «Фронта» — для продолжения поисков мне необходимо будет отлучиться в горы, юго-востоку от города.
— Сегодня твой «ирландский друг», — улыбнулся Ортега. — Купил билеты на теплоход, отправляющийся в Марсель завтра, в понедельник. Он еще не отправлялся туда меньше, чем на два дня — значит, у тебя есть возможность прокатиться по окрестным горам… Хотя, нет, — резко покачал головой Хорхе. — Лучше сегодня туда отправлюсь я, вместе с Нанду, на закате солнца. А ты лучше продолжай заниматься своими поисками — скоро Оран превратится в совсем уж адскую печь.
— А я надеюсь, что скоро это всё закончится, — отпив вино, произнес Мигель. — Всего каких-то две недели и, в случае удачи в поисках, я смогу сразу же вернуться к Фабьенн. Она, кстати, хотела познакомиться с моими родителями, поэтому мы скоро приедем к ним, в Марсель, — сделав паузу, Массиньи мечтательно продолжил. — После этого мы сможем заняться поисками квартиры в Париже, а затем и работой над замком.
— Жаль только, здесь, в Алжире, ход времени слишком уж странный. Бывает, что мгновения кажутся вечностью, а в иных случаях день пролетает столь быстро, что кажется, будто какой-то языческой бог похитил солнце и увел его в неизведанный мир, — произнес Хорхе, взглянув на небо.
— У меня такое чувство, что этот мир, мир черноногих, увядает прямо на глазах.
— Гибель французского Алжира и рождение, на его руинах, нового арабского Алжира построенного на суевериях, зависти, религиозном фанатизме и ненависти к европейцам — плохое предзнаменование, — затем он сразу же добавил. — Ладно, Мигель, забудь — некоторые мои идеи воспринимаются собеседниками с удивлением или даже с определенной воинственностью…
