— Я бы мог представить тебя кем угодно, но только не психиатром, — с улыбкой произнес Джереми. Теперь он казался абсолютно спокойным.
— За три года мне надоело общение с психически больными людьми, которым, все равно, уже не помочь. Потом я выбрал путь ресторанного бизнеса, о чем и не жалею, — собеседники Лартера рассмеялись. — Правда, потом я жалел, что, когда-то, выбрал не психологию, которой мог бы посвятить всю жизнь, а именно психопатологию и психиатрию. Ну что ж, возможно, это была моя ошибка… а может и судьба.
Лартер теперь молча слушал собеседника. Теперь он пытался исправить свои былые ошибки, изучая человека, который закончил его изучение еще давно. Лукас же рассматривал комнату, пытаясь расслабить внимание столь непредсказуемого гостя.
— Иеремия, я ценю твою готовность драться, как волк, за тех, кто тебе дорог. Когда неизвестные подонки убили мою жену, я потратил год на то, чтобы найти тех, кто это совершил. Уже было известно, от каких неимоверных пыток им придется умереть, но затем я понял, что это лишь навязчивая идея. Я мог бы потратить на их поиски еще годы, но даже если бы я их нашел, то её бы это, все равно, не вернуло. Поэтому я отступил. Пускай месть будет уделом варваров вроде Гамбино или Коломбо. А что касается меня… Хорошо это или плохо? Это мой выбор, взвешенный и окончательный.
— Если бы кто-то тронул Дженнифер, то я отправился бы за этим человеком даже в ад, — спокойно произнес Лартер.
— И я в этом не сомневаюсь, Иеремия. Ведь, все-таки, ты — психопат. И это видно даже по тому, как ты помогал своему отцу воровать для того, чтобы проигрывать эти деньги, словно выбрасывая на ветер. Именно тогда уже сформировалась твоя неспокойная и нестабильная личность. Знаешь, психопаты очень интересные люди.
Отвлекшись, Дженовезе позвонил в зал на первом этаже, после чего, в помещение поднялся юноша, принесший виски и легкую закуску. Угостив своего гостя и внимательно проследив за его реакцией, владелец ресторана продолжил свой рассказ.
— Тот, кто не является психопатом, видит всё, что входит в его поле зрения. Если он ставит цель, то он видит весь тот океан мелочей, которые окружают его цель. Он видит мир с его объективными условиями, которые он может не понимать, но против которых его разум, все равно, отказывается выступать. Его цель может потеряться в океане мелочей, а он сам — утонуть в собственных сомнениях. Впрочем, его сомнения будут происходить от постоянных размышлений над своим положением. Сомнения есть и у таких, как ты, но твои сомнения — лишь случайности в том, узком туннеле, по которому ты идешь. Может, ты и нередко их видишь в этом туннеле, но ты воспринимаешь как лишь непонятные для тебя чувства, — вздохнув, Лукас продолжил. — Да-да, именно «туннель». Когда психопат ставит перед собой цель, он не видит ничего вокруг: ни объективные условия этого мира, ни своих друзей и близких, ни врагов, ни то, что находится за целью. Цель, для психопата — лишь свет в конце туннеля. Да, в туннеле могут попадаться препятствия, но, тратя все силы лишь на них, психопат легко продолжает движение к цели.
