В период подготовки к Международному Нюрнбергскому трибуналу над нацистскими преступниками военные разведчики и контрразведчики США были привлечены к операциям «Чартер», «Алсос», «Скрепка», «Блуберд» («Артишок»), «МК-Ультра» («Монарх») и др. для выявления немецких специалистов и исследователей в областях ядерного оружия, ракетной техники, криптографии, медицины (психологии), робототехники и др. с последующей их переправкой в США. Причем достоянием общественности стали и факты неоднократного прикрытия американскими контрразведчиками военных преступников, которых под тем или иным предлогам уводили из-под ответственности и помогали выезжать в государства, например, Южной Америки, где они растворялись среди местного населения и избегали уголовного преследования. Действуя в оккупированных США странах, сотрудники американской военной контрразведки приняли самое деятельное участие в начавшейся холодной войне.
C образованием в 1947 году ЦРУ и введением должности директора Центральной разведки (ДЦР) вся разведывательная и контрразведывательная (за рубежом) деятельность была по сути сконцентрирована в едином центре — ЦРУ. После успешного (не без помощи советских агентов) подрыва Советским Союзом ядерного устройства в 1949 году Объединенный комитет начальников штабов ВС США (ОКНШ) опубликовал свои принципиальные соображения, в соответствии с которыми в период войны вся контрразведывательная деятельность в стране должна находиться под контролем военных, что военные и попытались сделать в 1951 году в период Корейской войны. Однако директору Центральной разведки удалось убедить руководство страны в том, что такая концентрация усилий спецслужб в период войны, что называется, в одних руках нерациональна.
К концу 50-х годов руководство США осознало факт избыточности национальных спецслужб, которые не только начали дублировать функции, но и зачастую тривиально препятствовали работе своих коллег. В этом плане особо выделялись военная разведка и контрразведка. Несмотря на неоднократные напоминания законодателей о недопустимости для военного ведомства и подчиненных ему структур ведения какой-либо разведывательной деятельности внутри страны, сотрудники разведывательных служб видов ВС продолжали разрабатывать обширные сети связей с местными правоохранительными органами, так называемыми патриотическими организациями и на этом фоне подключились фактически к санкционированным некоторыми ультраправыми политиками и законодателями мероприятиям по «пресечению антиамериканской деятельности». Примечательно, что эта деятельность военных разведчиков и контрразведчиков реально поощрялась руководством министерства обороны под предлогом «борьбы с коммунистическим влиянием и воспитания у населения чувства патриотизма». Формально-юридическим толчком к такого вида деятельности послужила секретная директива ОКНШ от 1958 года, которая обязывала виды ВС сконцентрировать внимание на противодействии коммунистической пропаганде. С этого времени, например, разведотделение штаба каждого армейского корпуса обязано было составлять еженедельные разведывательные сводки по так называемой внутренней подрывной деятельности в частях и соединениях вооруженных сил страны [6, с. 57–58].
