Начавшийся рост так называемого революционного движения в США как отголосок большевистской революции в России и намерение созданной в этот период в стране коммунистической партии сформировать подрывные ячейки в вооруженных силах хотя и вызывали серьезную обеспокоенность в высших кругах политической власти в Вашингтоне, но нисколько не побуждали к возрождению военной контрразведки и нацеливанию ее на борьбу с новой угрозой. Для этого, посчитали американские законодатели, есть другие средства и методы.
В первые годы после окончания Первой мировой войны Соединенные Штаты охватила самая настоящая волна шпиономании, которая коснулась в основном так называемого гражданского общества. Генеральный прокурор страны Мишель Палмер, один из кандидатов в президенты, используя прокурорский аппарат и агентов БР, запустил свои пресловутые «красные рейды» против мнимых коммунистов и анархистов. Палмер приказал задерживать сотни подозреваемых без видимых на то причин, среди которых лишь весьма малое количество людей оказывалось причастно к шпионажу против США. Но эти меры вызывали резкий рост недовольства среди населения, которое в общей своей массе уже начало испытывать первые признаки грядущего экономического кризиса. Сам Палмер, пытавшийся подобными мерами завоевать популярность среди американцев в преддверии президентских выборов, добился обратного — негативного отношения к себе в обывательской среде, а кампания шпиономании временно утратила актуальность [13, р. 4]. Параллельно в вооруженных силах страны к концу 1921 года были ликвидированы остатки контрразведывательных подразделений и упразднены либо законсервированы все регламентирующие их деятельность документы.
Между тем в 20-е годы XX века ситуация на международной арене развивалась относительно спокойно, создавая иллюзию у военно-политического истеблишмента Вашингтона о бесконфликтном будущем их страны. Разразившийся в стране в этот же период беспрецедентный финансово-экономический кризис еще более способствовал усилению превалировавших в американском руководстве тенденций изоляционизма и полного погружения в решение в первую очередь внутристрановых проблем. Однако резкий рост реваншистских настроений в Германии на рубеже 20–30-х годов, обусловивший приход нацистов к власти и выразившийся в конце концов в активизации военных приготовлений, заставил демократическую администрацию во главе с вновь избранным президентом Ф. Рузвельтом пересмотреть свои подходы к формируемому внешнеполитическому курсу. Помимо серьезного обострения обстановки в Европе американское руководство беспокоило и нагнетание напряженности в Тихоокеанской зоне, вызванное отчетливо проявившимся милитаристским курсом Японии. И Берлин, и Токио, в свою очередь, рассматривали Вашингтон в качестве своего геополитического противника, с которым с большой вероятностью им придется вступить в прямое военное противоборство. Оба этих фактора обусловили решение Вашингтона о восстановлении военного потенциала в целом, воссоздании расформированных соединений и частей национальных вооруженных сил, а также обеспечивающих их структур, в частности, разведки и контрразведки.
