«Как вам понравится, – полушутливо-полусерьезно возмущался конгрессмен Дж. Кеннеди, открывая дверь своей канцелярии, – в лифте мне только что приказали: «Парень, четвертый этаж!» 29-летний Джон мало походил на избранников нации, свивших гнездо в Капитолии. Небрежно одетый, иной раз с дурно повязанным галстуком, в мятых брюках хаки. Он нашел, что удобнее всего протирать очки рубашкой, вытащив ее из брюк. Так однажды и произнес речь в палате представителей – белый хвост рубашки колыхался в такт жестикуляции оратора. Он выглядел мальчишкой, много моложе своих немногих лет. Зеленый студент, из чистого любопытства бродивший в лабиринте величественного здания высшего законодательного органа республики.
Джон не стремился исправить впечатление. Его случайно выбрали в комитет палаты представителей по вопросам труда и просвещения. Некий поседевший под сводами Капитолия лоббист на заседаниях комитета неизменно обращался к конгрессмену: «Барышня!» Кеннеди не обращал внимания. Ему ничего не стоило сбежать с серьезного обсуждения на ближайшую футбольную площадку гонять мяч с кучей белых и черных подростков. Много позднее крупный политик Дж. Кеннеди признавался: «Там, в палате представителей, все мы были червями, в масштабах страны на нас почти не обращали внимания», а затеряться среди 435 депутатов было немудрено.
Оценка эта точно измеряет размах усилий представителя от 11-го округа штата Массачусетс. Как-то, зайдя на заседание, Кеннеди высказался против антирабочего билля Тафта – Хартли. Введение закона, предупредил оп, «вызовет реакцию слева», что может уничтожить систему свободного предпринимательства. Закон прошел. Кеннеди получил признательность лидеров организованного рабочего движения. В острых дебатах по жилищному строительству Кеннеди крепко выругал Американский легион, требовавший исключительных льгот для ветеранов. «Руководство Американского легиона, – говорил он, – не выдало для блага страны ни одной конструктивной идеи с 1918 года». Вместе со своим другом, малоизвестным тогда сенатором Дж. Маккарти, он донес святую истину до сознания миллионов через национальную радиосеть.
Во второй половине 40-х годов прозвучали последние речи Джозефа П. Кеннеди. Видя «справедливый курс» Гарри Трумэна, он ощутил острую потребность высказаться. Старик поносил «безусловное сползание к государственному контролю», что «убьет всю инициативу». В Англии лейбористское правительство на практике претворяло в жизнь идеи фабианского социализма. Г. Ласки звал США последовать примеру своих друзей. «Я знал Ласки, этого высокомерного апостола анархии», – гремел в ответ Джозеф.
