Теперь перед нами стоял окончательный выбор: договориться с Кучек-ханом или сразиться с ним, хотя правильнее было бы сказать, что мы предоставили этот выбор ему. Посредством посланников мы несколько раз обменялись своими точками зрения, но надеяться на какое-либо мирное решение не представлялось возможным. Было бы уж слишком ожидать от Кучек-хана, что, выставив напоказ свою храбрую армию и превознося ее доблесть самым воинственным образом, он теперь смиренно покорится, дабы увидеть, как наши войска беспрепятственно пройдут через его укрепления. Таким образом, из этих переговоров ничего не вышло, и в качестве последнего средства я отправил полковника Стоукса с белым флагом, наделив его полным правом говорить от моего имени. Я беспокоился о том, что может случиться с капитаном Ноэлем и другими пленными в руках дженгелийцев, если мы объявим им войну. Число заключенных значительно возросло, но теперь Ноэль оставался единственным англичанином среди них. Оукшот и Макларен сбежали; Ноэля заковали в цепи и держали в подземелье. Среди других пленных имелись один французский офицер и несколько русских.
Я уполномочил полковника Стоукса заключить любое разумное соглашение с Кучеком, причем нашими безусловными пунктами стали немедленное освобождение всех пленных, открытие дороги на Энзели и гарантия беспрепятственного передвижения наших войск по дороге. Взамен я предложил ему свободу действий в отношении любых шагов, которые он мог предпринять в связи с внутренней политикой Персии.
В течение двух дней полковник Стоукс оставался в штаб-квартире Кучек-хана близ Решта, но смог добиться лишь уклончивых ответов. Будучи не в состоянии убедить дженгелийцев в бессмысленности их действий и зная, что в соответствии с нашим планом вот-вот начнутся военные действия, он прекратил переговоры и в тот же день, когда начались боевые действия в Манджиле, отправился в Энзели.
5 июня я согласился на то, чтобы Бичерахов привел в движение свои войска с целью наступления на дженгелийцев у Манджиля и захвата моста. Таким образом, в тот день из Казвина выступила объединенная армия, состоявшая из нескольких тысяч казаков, включая артиллерию, кавалерию и пехоту, одного эскадрона 14-го Гусарского полка под командованием капитана Поупа и двух наших бронемашин. Было также решено, что, когда начнутся военные действия, в них примут участие два аэроплана с аэродрома в Казвине. К силам Бичерахова я прикомандировал майора Ньюкома из канадской армии в качестве финансового советника и капитана Дербишира для наблюдения за снабжением. Полковник Клаттербак по-прежнему оставался офицером по связи с русскими, а майор Роулендсон, который также говорил по-русски, сопровождал силы для выполнения общих обязанностей.
