В ресторане он показался мне довольно вежливым — обычно люди, общаясь с теми, кто их обслуживает, показывают свое истинное лицо, и мне, конечно, попадались экземпляры погрубее, но я уже перестала подходить к людям с абсолютной меркой. Люди такие, какими их делают обстоятельства.
— Мы быстро поженились и толком не успели узнать друг друга.
Мой взгляд непроизвольно опускается ниже ее талии.
Она краснеет.
— Мои родные хотели, чтобы мы поженились.
— Тогда желаю вам удачи. — Я умолкаю. Обычно я не пускаюсь в откровения с незнакомыми, да и ни с кем вообще, но, несмотря на очевидную разницу между нами, что-то знакомое в ней угадывается. Что-то довольно знакомое мне — чувство одиночества.
— Брак — сложная штука. Связать свою жизнь с другим человеком непросто: твое настроение будет зависеть от его настроения, твои потребности — следовать за его потребностями, а ты — подчиняться его воле. Это выматывает, — признаюсь я.
— Не сомневаюсь. Меня зовут Мирта, — после паузы говорит она.
— Я Хелен, — я пытаюсь улыбнуться. — Надеюсь, у тебя все по-другому.
— Мне жаль, что у тебя иначе, — она сглатывает. — Так было всегда?
Я мысленно возвращаюсь к началу — девять лет брака затмевают воспоминания о том времени, когда мы были молоды и Том навещал меня у Руби. Он возвращался с моря, и от него пахло солью, рыбой, солнцем и свободой, а мне только и было надо, что уткнуться лицом ему в ключицу, тесно-тесно обхватить его руками, ощущая его силу, которую я считала надежным заслоном от мирских напастей.
Счастливое ли то было время? Пожалуй. Сейчас все стерлось, позабылось, точно это происходило с другим человеком, точно я — другой человек, но когда-то ведь это действительно было. Каким-то образом эти моменты отошли в прошлое быстрее, чем я успела понять, и другие составляющие нашего брака, прежде сопряженные с потрясением и страхом, стали повседневным явлением.
— Нет, не всегда, — отвечаю я. — Когда мы поженились, все было по-другому. Конечно, мы были бедны, но это была другая бедность. До того как все пошло наперекосяк, мы неплохо ладили. У нас был маленький домик и, возможно, родился бы малыш, и мы строили планы.
Тогда мы жили надеждой. Даже когда все пошло наперекосяк, у Тома была лодка. Он часто повторял, что тот, кто готов трудиться, может горы свернуть. Но, как выяснилось, одной лодки было недостаточно. Он умел ловить рыбу, но в ней мало толку, когда у людей нет денег, чтобы заплатить за нее.
— Он изменился, — подытоживаю я. — Или жизнь изменила нас.
