Остальные рыбаки остались около «котла», потому что дедушка сказал: «А может, еще ставрида пойдет?»
Чем дальше от берега, тем неспокойнее море. Наш баркас то приподнимается на волнах, то падает вниз. Мне такое путешествие не очень нравится, но я молчу. Мама, видно, думает о чем-то своем, смотрит в морскую даль, щурит глаза. Острый мыс, возле которого находится наш ставник и где среди голых камней осталось наше рыбацкое «гнездо», быстро уходит и уже не кажется выступом в море, а сливается со всем берегом. Здесь, в открытом море, повеяло холодом, я продрог и невольно прижался к маме. Мне захотелось как можно скорее очутиться дома.
Но я понимал, что это не близко и не так просто попасть сейчас домой.
— Зря в море вышли, — пробормотал Семен. — Того и гляди, заштормует.
Дедушка ничего не ответил, только суровее сдвинул брови над переносицей, а мама тревожно заблестевшими глазами взглянула на Семена. И я утратил покой. Я еще никогда не видел морского шторма. Но мне не раз приходилось видеть его в кино, о нем рассказывал мне Коська… Даже бывалый моряк Жорка-одессит с ужасом рассказывал, как шторм, бывало, застигал его в открытом море или океане.
Тело мое невольно пробирала дрожь. Конечно же, мне хотелось самому убедиться, что испытывает человек во время шторма, но я и подумать боялся о том, как на нас обрушатся десятибалльные валы.
Я еще крепче прижимаюсь к маме. Кто же, если не она, защитит меня от шторма, от разбушевавшегося моря, от всех ужасов? И у меня на душе становится спокойнее. Мне уже как будто и не страшно. Почему я должен бояться, если рядом мама, дедушка?.. А тем более, что шторм вот так сразу и не налетает, — мы успеем своевременно возвратиться в поселок!
Далекий берег, где мы столько дней ловили рыбу, никак не может удержаться на месте — то поднимается вверх, то опускается вниз, а то и совсем исчезает.
Время тянулось скучно и медленно, как эти надоедливые волны с белоснежными гребнями. Вода плескалась о стены баркаса, изредка белые брызги неожиданно обжигали мои босые ноги. Пахло морем, рыбой и дедушкиной трубкой. Дядя Семен, согнувшись на своем сиденье, сладко дремал и вздрагивал, когда в него попадали ощутительные брызги. Только дедушка уверенно смотрел вперед, спокойный, неутомимый, уже одним своим видом помогая мне одолевать свой страх.
Я и сам не заметил, когда вздремнул, согревшись под боком у мамы. Но и во сне я помнил, что мы плывем морем. Я слышал, как волны качают нашу моторку. Меня, спящего, донимал неприятный бензинный перегар в то время, когда ветер заходил со стороны кормы.
