Этот тип безудержно повторял одно слово прерывистым шепотом, словно молился кому-то:
– Элифас… Элифас… Элифас… Элифас…
Я медленно добрался до центра комнаты, стараясь его не тревожить, ибо до конца не был уверен, кто это и стоит ли его опасаться. Он мог быть кем угодно.
– Элифас… Элифас… Элифа… – он резко прервал свою дневную молитву тайному господину, словно, наконец, понял, что в комнате не один.
В этот момент мне как-то стало нехорошо, в груди появилось неприятное ощущение груза. Наверное, лучше уйти… но было уже поздно. Он поднялся со стула, повернулся ко мне. Одет в какие-то рубища, опутанные старой паутиной. Это был старик, примерно выше меня на голову. Своим видом слабости он не показывал, скорее наоборот, вблизи него я ощущал силу, которую было не дано постичь ни одному смертному. Греческий профиль. Благородные черты лица омрачал каменный взгляд, выражавший мудрость и вековую усталость; от него у меня бледнела кожа, и кровь стыла в жилах; он словно знал о тебе даже больше, чем ты способен был заглянуть в глубинную суть себя самого. Густую, ухоженную бороду и лохматые волосы покрывало сединой. Он продолжал буравить меня сверкающими темными глазами, и тогда я, к собственному удивлению, осмелился нарушить тишину.
– Что означает это слово? – спросил я.
– Элифас, – сказал он задумчиво и его низкий, густой, угрюмый голос повторился в комнате, как пещерное эхо. – Это мое имя.
– Зачем ты его повторяешь?
– Чтобы не забыть.
Враждебности Элифас не проявлял, думаю, по сути он был безобиден. Хотя за то время, что я просуществовал, я лично убедился, как порой обманчиво бывает первое мнение.
– Это твой голос я слышал, еще когда был ребенком.
– Да, Дилан.
Я удивился.
– Ты знаешь меня?
– Уже несколько лет подряд я наблюдаю за тобой и твоими делами.
Почему-то эта фраза ввела меня в глубочайшее смущение. Охватил жуткий стыд. Но его слова не звучали осуждающе.
– Кто ты?
– Я старейший призрак этого святилища.
– Святилища? – Я не сдержал усмешки и огляделся. – Это ты называешь святилищем? Разве это не проклятое место?
Элифас вздохнул.
– И так его тоже называли… в свое время, – добавил он.
Кажется, его подозрительность сменилась привычным равнодушием. Он вернулся к своему месту и вновь погрузился в размышления. Ненадолго, ибо я снова прервал его, чтобы задать очередной волнующий меня вопрос. За то время, что я пробыл в этом доме, мне еще ни разу не доводилось встречаться с призраком, тем более, лицом к лицу, и сейчас мне было очень любопытно.
