Перекрестное опыление | страница 40

Другая проблема. Конечно, среди поэтов встречаются такие, которые сразу пишут книгами, но их немного. Больше сочиняющих циклами, а еще больше тех, кто все, что в нем сегодня есть, засупонивает в одно стихотворение, а дальше, как после отливки, чтобы никто и помыслить не мог сделать копию, разбивает форму. Стихи таких поэтов ревнивы (в самом деле, в одном – тонкая мысль, другое на редкость изящно, в третьем – ударная строка, у четвертого же мощный финал) и категорически не желают стоять рядом друг с другом. Им кажется, что сосед заслоняет их, забивает, а то и просто глумится.

Эту ревность можно понять: ведь еще вынашивая, тебе твердят, что ты будешь единственным в мире, а оказывается, что ты на улице, вдобавок весьма людной. И это как раз дело редактора – убедить стихи встать в определенном порядке. Сговорить их, объяснить каждому, что сосед ему не враг – что он для того тут и поставлен, чтобы оттенить, подчеркнуть твои достоинства. Штука эта во всех смыслах сложная, но главное, что необходимо помнить, что, не любя стихи, свести их друг с другом невозможно.

В этом и суть. Геку дан дар влюбляться в людей и в то, что они делают. Дар очень редкий. Гек – природной старатель. Среди бесконечных терриконов никому не нужной, в самом деле пустой, отработанной породы он ищет и находит жильное золото. И, совершенно не скрываясь, ликует от удачи. Для него человеческий талант – цель и смысл мироздания, в нем, таланте, его главное назначение. Талант не только нельзя зарывать в землю, наоборот, следует сделать все, что в твоих силах, чтобы вывести его на свет Божий. А дальше, как хлеба, раздавать и раздавать всем и каждому. Делиться им легко, с радостью, и тогда рука твоя не оскудеет.

Первая публикация в альманахе «Текст и традиция» (под ред. Е.Водолазкина). Т.3. – СПб.: Росток, 2015.

С Ленинградом и Петербургом связана и другая выстроившая жизнь история. Мой второй по счету роман «Репетиции» в 1989 году, то есть вскоре после написания, попал в руки Самуила Ароновича Лурье, заведовавшего отделом прозы в журнале «Нева», и для меня огромная честь, что он повторял и всегда гордился, что открыл «Репетиции». Саша Лурье был не только первоклассным редактором, в девяностые и дальше годы он под фамилией матери – Гедройц – урожденной литовской княжны, был в нашей литературе, наверное, самым ярким, остроумным и язвительным критиком.

Его статьи, рецензии и эссе тех лет собраны в полутора десятке книг (часть из них в своем «Пушкинском фонде» издал Гек Комаров, о котором выше шла речь). А уже в последние годы, очень для Лурье нелегкие – у него была тяжелая онкология, которая, в конце концов и свела Сашу в могилу – опубликовал книгу «Сломанный аршин» – блистательное исследование об известном историке и литераторе первой половины XIX века Николае Полевом, о журнале «Московский Телеграф» и о всем том времени, которое мы теперь зовем пушкинским.