Перекрестное опыление | страница 23

Первая публикация в журнале «Знамя» № 3 за 2018 г.

После школы меня несколько лет колбасило. В том, что, хоть и не без потерь, из передряг я все-таки выбрался, заслуга замечательного профессора-античника Александра Иосифовича Немировского, Натальи Евгеньевны Штемпель и Воронежа, куда я поехал учиться. Следующее эссе как раз о Немировском, Наталье Евгеньевне – той самой «ясной Наташе» из «Воронежских тетрадей» Осипа Мандельштама и о городе Воронеже.

B Воронеж, по сути, я попал случайно. Будучи выгнан из Плехановского института за организацию забастовки, я несколько месяцев провалялся в депрессии, потом по пьяному делу упал в кафе «Аист» с шестиметровой лестницы и сломал основание черепа.

В Москве после забастовки у меня был, что называется, «черный билет». Даже на должность грузчика удалось устроиться с десятой попытки. Пригрело меня издательство «Советский художник». Бригадиром у нас работал хороший разумный человек Миша, который часа в два пополудни решал, что мы переработали и пора шабашить. Найдя круговую развязку и причалив неподалеку наш грузовик, заставленный бабинами с плотно упакованной бумажной лентой или с маленькими и даже изящными, но тоже очень тяжелыми ящичками со свинцовыми буквами для наборных машин (любые шрифты и любые кегли), мы прямо посередине покрытого нежной травой газона устраивались на пикник.

Миша любил круговое движение и коловращение жизни, оно лишь оттеняло наш заслуженный отдых. Разложив на клеенке нехитрую снедь (каждый приносил из дома, что мог) и налив по стакану водки, Миша вместо тоста обычно возглашал: «Время срать, а мы еще не жрали». После чего мы приступали к трапезе.

В общем, до грузчика я дорос, что же касается поступления в институт, тут дело обстояло кисло: ко всем моим прочим грехам добавлялось, что я не комсомолец. И вот как-то в гостях у родительских друзей, я познакомился с замечательным человеком – историком-античником, преподававшим в Воронеже, Александром Иосифовичем Немировским.

Час проговорив со мной о классическом мире, о тамошних богах и героях, об императоре Августе и Юлиане Отступнике, – к моему собственному удивлению, и в одном, и втором, и в третьем я плыл, а не тонул, – он вдруг сказал: «Володя, а почему бы вам не попробовать поступить к нам на истфак?»

К тому времени я уже понимал, что из Москвы так и так придется уехать, здесь меня никуда не возьмут. Короче, решил: чем черт не шутит? И вот мы с мамой в степное июньское пекло выходим на воронежском перроне.