Безбородко спохватился и, нисколько не смешавшись, вынул из портфеля лист бумаги и стал читать то, что ему было велено. За каждым параграфом Екатерина одобряла написанное и, совершенно довольная, потребовала мнимый указ для подписания.
Безбородко, не ожидавший такой скорой развязки и рассчитывавший на некоторые замечания, дополнения и изменения в частях, которые дали бы ему возможность обратить импровизацию в действительность, замялся и медлил.
Императрица повторила свое требование. Чрезвычайно смущенный Безбородко подал ей, наконец, лист белой бумаги. Екатерина с изумлением посмотрела на докладчика и вместо ожидаемого гнева выразила свое удивление к его необыкновенным способностям. С тех пор его репутация в её глазах только возросла. Царица века просвещения жила по логике парадокса!
Так повелось, что всех вояк екатерининского времени мы называем орлами. В память о братьях Орловых, приведших императрицу к власти… А побед в те времена было много, и воевала Россия беспрестанно.
Трудно не вспомнить и один из самых известных комических сюжетов, связанных с Екатериной. Адмирал Василий Чичагов прошёл не только огонь, воду и медные трубы, но и полярные льды. А его победы над шведской эскадрой при Эланде, Ревеле и Выборге определили исход войны, в результате которой Стокгольм окончательно отказался от притязаний на русские завоевания в Прибалтике. Екатерина знала, что старый моряк не привык гарцевать в светском обществе, но пригласила его на утреннюю аудиенцию. Начал он робко, а потом вошёл во вкус, принялся жестикулировать, повышать голос. И, наконец, когда речь пошла об окончательном разгроме шведского флота, перешёл на непечатные загибы. Сказанул — и тут же осекся, опасливо поглядывая на императрицу. А она ответствовала невозмутимо: «Продолжайте, Василий Яковлевич, я ваших морских терминов не разумею…». Получилось и тактично, и едко. Возможно, именно из-за этой легендарной беседы Чичагова включили в узкий круг «екатерининских орлов», окруживших её пьедестал в композиции памятника, что и ныне стоит возле Александринского театра.
В другой раз, в день Св. Георгия Победоносца, когда при дворе принимали и угощали всех георгиевских кавалеров, находящихся в столице, императрица, разумеется, присутствовала за обеденным столом. Кавалеры сидели не по чинам, а по старшинству получения ордена. Екатерина беседовала с героями, ей лично известными, о сражениях и победах, прославивших их имена и Отечество, вспоминая и рассказывая малейшие подробности каждого дела. Недалеко от нее сидел контр-адмирал NN, украшенный орденом 3-го класса, истый моряк и по наружности, и по всем своим приемам, совершенно чуждый придворных тонкостей и вежливостей. Он уже, по своему обычаю, осушил несколько рюмок доброго вина и несколько подогрел и без того неробкую и горячую свою душу. Императрица, желая почтить его своим вниманием, но не помня его подвигов, обратилась к нему с вопросом:
